Читаем Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий полностью

Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Вдруг случилось невероятное: Галич променял сытую, красивую, благополучную жизнь на тревоги и хлопоты. Неожиданно для многих он бросил смертельный вызов власти, казавшейся тогда монолитной и неодолимой. Перестал сочинять фальшиво светлые комедии и сценарии про советскую действительность и запел о своем народе и о своей стране чистую правду. На фоне официальной лжи она звучала резко и громко.

Старики управляют миром,Суетятся, как злые мыши.Им, по справке, выданной МИДом,От семидесяти – и выше.Откружили в боях и вальсах,Отмолили годам продленье…И в сведенных подагрой пальцахДержат крепко бразды правленья…

С годами к Галичу пришло понимание и прозрение, что это за власть и какова ей истинная цена. «К чиновной хитрости, к ничтожному их цинизму я уже давно успел притерпеться, – признавался Галич. – Я высидел сотни часов на прокуренных до сизости заседаниях – где говорились высокие слова и обделывались мелкие делишки…»

Но чаша переполнилась, и Галич решительно порвал со своей ролью, как он сам выразился, «благополучного сценариста, благополучного драматурга, благополучного советского холуя. Я понял, что я так больше не могу, что я должен наконец-то заговорить в полный голос, заговорить правду».

Чиновники, партбоссы и прочие вершители человеческих судеб стали объектами его яростной сатиры («…что у папаши ее пайки цековские, а по праздникам кино с Целиковского…»). А еще он ненавидел богачей, первачей, палачей…

Пусть другие кричат от отчаянья,От обиды, от боли, от голода!Мы-то знаем – доходней молчанье,Потому что молчание – золото.Вот так просто попасть в богачи,Вот так просто попасть в первачи,Вот так просто попасть в палачи:Промолчи, промолчи, промолчи! –

так Галич язвил и одновременно сокрушался в своем «Старательском вальске». В балладе «Ночной разговор в вагоне-ресторане» Галич сочно представляет историческую картину разоблачения культа личности:

Заявился к нам в барак«Кум» со всей охраною.Я подумал, что конец,Распрощался матерно…Малосольный огурецКум жевал внимательно.Скажет слово – и поест,Морда вся в апатии.«Состоялся, дескать, съездСлавной нашей партии.Про Китай и про ЛаосГоворились прения,Но особо встал вопросПро Отца и Гения».Кум докушал огурецИ закончил с мукою:«Оказался наш ОтецНе Отцом, а сукою…Полный в общем ататуй,Панихида с танцами!И приказано статуйЗа ночь снять на станции!..»

Галич пел про зеков, про лагеря. Его спрашивали: «Александр Аркадьевич, ну не может быть, чтобы вы не сидели в лагере?»

Нет, не сидел, но явственно видел и ощущал, что лагерь был не только в Магадане, лагерь был везде, повсеместно, в том числе и в Москве, всюду, где попирались человеческие свободы, где правили бал палачи.

Он иронизировал. Шутил. Но становилось «от шуточек этих зябко», как говорил персонаж одной из его песен.

Несомненно, в Галиче был определенный заряд ненависти, но было в нем и другое, что подметил премудрый академик Дмитрий Лихачев: «Он не злой был… он был больной страданиями народа».

Галич четко различал, что Власть и Россия – не одно и то же. Власть – надутая, чванливая, наглая и без конца и края помпадурствующая. А Россия – бедная, затюканная, исстрадавшаяся людская масса, которая всем бедам и напастям противопоставляет свои маленькие радости, для нее «готовит харчи Нарпит»:

Получил персональную пенсию,Завернул на часок в «поплавок»…

Или знаменитое:

Облака плывут, облака,Не спеша плывут, как в кино.А я цыпленка ем табака,Я коньячку принял полкило…

Другой вариант:

Я в пивной сижу, словно лорд,И даже зубы есть у меня!..

И вообще «полстраны сидит в кабаках». Ну а «шизофреники вяжут веники».