Страсти по Митрофану

Митя ничего не ответил. Не поймаешь, нет. Он – свободный, независимый музыкант. Партнерша – да, пусть даже друг, поклонницей его Эля вряд ли будет, он это уже понял, слишком она… развитая для того, чтобы быть его поклонницей и безоглядно верить во все, что он говорит, восхищаться им. Но и парой она ему не будет, потому что у него вообще никогда не будет пары. По крайней мере, в ближайшие двадцать лет.

– Приятно быть богатой? – спросил Митя Элю, сам не зная, почему вдруг. Может быть, для того, чтобы отдалить мысли о том, что могло бы быть, если бы ему не надо было делать звездную карьеру. Ведь тогда, возможно, он бы и мог дружить с Элей, она бы ему не мешала жить.

Эля пожала плечами.

– Я не знаю. Я никогда не была бедной. Для меня это естественно. Я привыкла. Это никак не меняет качества моей жизни.

– Ничего себе! – усмехнулся Митя. – Не меняет… Еще как меняет! Ты можешь все. Села и полетела, куда хочешь, будешь учиться, где захочешь…

– Не скажи… – покачала головой Эля. – Во-первых, мой отец не арабский шейх, не премьер-министр и не вор. У нас не такое количество денег. А во-вторых, я же и так хорошо учусь, Митя. Лучше всех в лицее. Я на региональной олимпиаде первое место заняла в этом году…

Странно, вот хорошо это или плохо, что девушка такая умная? Наверно, плохо, очень трудно с ней. Даже как-то перестаешь замечать ее красоту. Давит ее ум. Зря, он, наверно, согласился поехать. Прав был батя.

Митя надел наушники и включил американскую музыку. Удивительно свойство этих песен без начала и конца. Почти ничего не понимаешь, человек о чем-то отчаянно поет, наверняка о своем одиночестве, о какой-то несправедливости, о мучительной несправедливости жизни, но точно слов не разберешь, просто следишь за взлетами-падениями мелодии, опеваниями, когда ни одной точной ноты, ни одного понятного интервала, все относительно – вот вроде и ровная, прямая кварта, а нет – соскользнуло на полтона, и все зазвучало по-другому, неуверенно, щемяще… И бесконечные секунды – малые, большие, мелодия взбирается шажками, шажками, потом летит вверх и резко падает вниз, в хриплое темное дно почти не поющихся человеческим голосом нот… И так хорошо, что непонятно, что о смысле можно только приблизительно догадываться.

Зато он отлично помнит свой смысл, ему о нем перед отъездом напоминал отец: у Мити есть семья, у Мити есть цель. Ему не нужно делать ничего, что бы отдалило его от семьи и от той высокой цели, к которой он идет.

– Помоги мне, пожалуйста…

Митя увидел, что Эля что-то говорит ему, и снял наушники.

– Что?

– Я уронила закладку под кресло, не вижу ее, тебе не видно?

Митя отстегнул ремни безопасности, которые уже снова застегнул перед посадкой, и наклонился под кресло. Близко, совсем близко рядом с ним были Элины босые щиколотки, так беспомощно виднеющиеся из-под недлинных вытертых черных джинсов. Митя замер.

– Мешаю? – Эля отодвинула ноги.

– Лови! – грубовато сказал мальчик, проклиная себя за то, что…

За все! За то, что боится лететь, за то, что согласился ехать, за то, что не знает, хватит ли ему денег на пять дней, а если не хватит – что он будет делать? За то, что у Эли такие тонкие милые щиколотки, совсем не похожие на ее решительный характер…

– Что? – Эля смотрела на него смеющимися глазами.

Еще она и смеется над ним!

– Ничего! – буркнул Митя. – Садимся, кажется. Надеюсь, самолет не упадет. Очень много катастроф как раз при посадке. Шасси не выпустится, и все. Грохнемся, за секунду все взорвется, ничего не останется. Сто восемьдесят обгорелых трупов.

– Мальчик, – обернулась к нему женщина, сидевшая впереди них. – Зачем ты такие вещи говоришь? Девочка, скажи своему брату, чтобы он людей не пугал и сам сидел спокойно.

– Хорошо, – улыбнулась Эля. – Брат, сиди нормально, спокойно и слушайся сестру!

– Я не брат… – проговорил Митя, но так, что слышала одна Эля. – Еще чего!

Рига встретила их на удивление хорошей погодой.

– Никогда не бывает такого в июне!– с улыбкой объяснила им Лиза, девушка-волонтер, помогающая устроителям фестиваля. – Обычно моросит, холодища, а тут такая погода. Должно повезти вам!

– Да мы не за первым местом приехали, – сказала Эля. – Да, Мить?

Митя пожал плечами. От обилия впечатлений он с трудом мог формулировать четко свои мысли. Еще ведь предстоит выходить на большую сцену с виолончелью… Для него это будет огромным испытанием… Хорошо, что рядом Эля. Плохо и хорошо одновременно. Ради нее он будет стараться. И перед ней совсем не хочется показаться слабым, неумелым, растерянным…

Он услышал звук сообщения. Отец беспокоился, как они долетели.

 Приедем в гостиницу, батя, сразу напишу или позвоню по скайпу, если будет возможность.

 Я с тобой все время рядом, Митяй, не беспокойся. Сомнения какие, сразу мне пиши или звони.

Митя не стал тратить деньги на лишнее «Хорошо», убрал телефон и достал какой-то удивительный предмет.

– Что это? Покажи! – попросила Эля и осеклась. Надо думать, прежде чем что-то говорить.