Страсти по опере

— Вы правы, что привозите ей подарки, — сказала ему соседка Санта: — потому что, когда вас нет здесь, жена украшает ваш дом!

Кум Альфио был из тех людей, которые держат ухо востро и, услыша такие слова про жену, побледнел, точно его пырнули ножом. — Чёрт возьми! — воскликнул он. — Если вы ошибаетесь, то я не оставлю вам в целости глаз, чтобы плакать, ни вам, ни всей вашей родне!

— Я не привыкла плакать! — ответила Санта. — Я не плакала даже, когда видела этими самыми глазами, как Туридду, сын тётки Нунции, входил ночью в дом вашей жены.

— Ладно, — ответил кум Альфио. — Я очень благодарен вам.

Теперь, когда ревнивец вернулся, Туридду не болтался больше днём по улице и переваривал свое горе в трактире с товарищами; в канун Пасхи перед ними стояло блюдо с колбасою. Когда вошел кум Альфио, Туридду понял по одному тому, как он устремил на него глаза, что тот пришел по делу, и положил вилку на блюдо.

— Что прикажете, кум Альфио? — сказал он ему.

— Я ни о чём не прошу, кум Туридду. Я уже давно не видал вас и хотел поговорить с вами — вы знаете о чём.

Туридду протянул было ему стакан, но Кум Альфио оттолкнул его. Тогда Туридду встал и сказал:

— Я готов, кум Альфио.

Тот охватил его шею руками.

— Если вы согласны прийти завтра в фиговую рощу, то мы сможем поговорить об этом деле, кум.

— Подождите меня на рассвете на большой дороге, и мы пойдём туда вместе.

При этих словах они обменялись поцелуем вызова. Туридду сжал зубами ухо перевозчика, что означало торжественное обещание явиться.

Товарищи молча оставили колбасу и проводили Туридду до дому. Бедная тётка Нунция ожидала его ежедневно до позднего вечера.

— Мама, — сказал ей Туридду: — помните, когда я ушёл в солдаты, вы думали, что я больше не вернусь? Поцелуйте меня крепко, как тогда, потому что завтра утром я ухожу далеко.

Ещё до рассвета он вытащил большой нож, спрятанный им в сене, когда он уходил в солдаты, и отправился в путь по направлению к фиговой роще.

— Боже мой! Куда вы идёте такой взволнованный? — всхлипывала Лола в испуге, когда муж собрался уходить.

— Я пойду здесь неподалёку, — ответил кум Альфио: — но для тебя было бы лучше, если бы я не вернулся.

Лола в рубашке молилась у кровати, прижимая к губам чётки, привезенные ей отцом Бернардино из Святой Земли, и читая столько «Богородиц», сколько могло поместиться на них.