Читаем Страсти в нашем разуме полностью

Социолог Майкл Хэннан пишет: «Четкая экономическая концепция Беккера прорезает романтический туман, так часто скрывающий от социологов тяжелый выбор, с которым сталкиваются семьи»[151]. Социологи Джордж Хоманс[152] и Питер Блау[153] пробрались сквозь этот туман несколькими десятилетиями ранее, и их работа об «отношениях обмена» продолжает оказывать заметное влияние на социологов и социальных психологов. Психолог Гарольд Келли, который и сам был в числе пионеров метода анализа затраты-выгоды[154], пишет, что «человек сохраняет отношения до тех пор, пока доводы “против” не начинают перевешивать доводы “за”»[155]. Эллен Бершейд, известный специалист в области психологии межличностных отношений, пишет, что степень эмоциональной вовлеченности в отношения оказывается производной от «облегчающих взаимосвязей» и «сложно взаимосвязанных цепочек»[156]. Известная книга о равноправии в личных отношениях начинается с пассажа, который мог бы легко фигурировать у Адама Смита: «Люди эгоистичны. Индивиды будут стремиться максимизировать свою выгоду»[157]. Эту непрекращающуюся тенденцию хорошо сформулировал психолог Дэниэль Гоулман: «В последние годы основной массив исследований по психологии рассматривает любовь почти как бизнес-транзакцию, вопрос прибыли и убытков»[158].

Взгляд на личные отношения как на нечто сродни обычным товарам и услугам подвергался жесткой критике[159]. Большинство критиков просто отвергают материалистическую ориентацию теории рационального выбора. Я, однако, буду утверждать, что модель обмена можно с большей эффективностью оспорить на ее собственных основаниях. Мы можем отбросить самые проблематичные ее аспекты, не отказываясь от допущения, что материальная выгода играет ключевую роль в формировании поведения. Но прежде чем детально излагать сам аргумент и его доказательства, полезно сначала обратиться к некоторым аргументам, которыми обосновывается экономический подход к личным отношениям.

<p>РЫНОК ОТНОШЕНИЙ</p></span><span>

Материалистический взгляд на отношения отнюдь не нов. Мы наблюдаем его в знакомой практике, когда люди оценивают привлекательность представителей противоположного пола по шкале от 1 до 10. Подобные рейтинги привлекательности или их аналоги и есть теневые цены на эффективном брачном рынке Беккера. Если участники будут следовать практическому правилу «Вступайте в брак с наиболее привлекательным человеком из тех, кто готов на вас жениться», то пары партнеров будут образовываться среди наиболее подобных друг другу индивидов. Те, у кого 10 баллов, образуют пары с теми, у кого тоже 10 баллов, 9 баллов — с 9 баллами и т.д.

Многих из нас, конечно, глубоко оскорбит предположение, что все разнообразие и глубину человеческой личности можно вот так выразить на числовой шкале; или что это число может хотя бы отдаленно передавать то, что происходит между любящими друг друга людьми. Многие из нас, возможно, также сочтут преувеличенной роль физической привлекательности, особенно в случаях, когда люди недостаточно хорошо знакомы друг с другом. Но ведь никто не станет отрицать, что некоторые люди гораздо более востребованы в качестве потенциальных партнеров для брака и будут оставаться таковыми даже в средах с идеальной информацией.

Большинство желает себе в партнеры человека доброго, заботливого, здорового, физически привлекательного и т.д. Все будут «бросать гирьку» на каждое из этих качеств. Но «весовая совокупность» ясно свидетельствует: в каком-то огрубленном смысле все-таки можно говорить об общей привлекательности человека. Концепция рейтинга общей привлекательности показывает, что людей привлекают разные черты, и для каждого оптимальным будет свое их соотношение. Так, два человека могут считаться в равной мере привлекательными, хотя один менее привлекателен физически, зато он умнее другого.

Разменная монета на рынке отношений — это общий рейтинг привлекательности каждого. Это «целевой капитал», с которым каждый выходит на рынок, чтобы купить себе партнера. Одни элементы этого капитала являются приобретенными, другие — унаследованными. Можно повысить свою привлекательность, расширяя познания в какой-то области или воспитывая в себе более заботливое и снисходительное отношение к людям. В то же время есть вполне очевидные пределы в манипулировании такими чертами, как ум и физическая привлекательность. Туфли на высоких каблуках и накладные плечи могут помочь в некоторых случаях, но на пляже от них толку мало. Неизбежно распределение капиталов на рынке отношений будет демонстрировать обидную неравномерность.

Перейти на страницу:

Все книги серии Экономическая теория

Зомби-экономика
Зомби-экономика

В книге известного австралийского экономиста Джона Куиггина предлагается критический анализ системы экономических и политических идей («великое смягчение», гипотеза эффективного рынка, теория динамического стохастического общего равновесия, «обогащение сверху вниз» и приватизация), сложившейся в последние три десятилетия и сыгравшей, по мнению автора, определяющую роль в наступлении недавней Великой рецессии. Куиггин показывает, что, несмотря на теоретическое и практическое опровержение этих идей, они будут сохранять доминирующее положение в экономической науке и экономической политике до тех пор, пока не сформируется комплекс убедительных альтернативных идей.Написанная доступным языком, эта провокационная книга представляет интерес не только для экономистов и политологов, но и для широкого круга читателей.

Джон Куиггин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Институты и путь к современной экономике
Институты и путь к современной экономике

Принято считать, что существующие различия в экономике, политике и обществе отражают влияние различных институтов. Но среди экономистов, политологов и социологов нет единого мнения о том, что представляют собой институты, какие силы влияют на их сохранение и изменение и как мы можем повлиять на институциональное развитие. Эта междисциплинарная книга предлагает понятие институтов, которое объединяет внешне противоположные направления институционального анализа в социальных науках. В ней используется единый подход к изучению происхождения и сохранения институтов, их изменения и влияния предшествующих институтов на последующие.Достоинства этого подхода демонстрируются при помощи сравнительных исследований институтов в средневековом европейском и мусульманском мире. Этот сравнительный анализ институциональных оснований рынков и государств и их динамики также способствует пониманию функционирования современных экономик. Он показывает своеобразие европейских институтов и объясняет, как и почему они привели к возникновению современной экономики, поддерживая обезличенный обмен, эффективные государства и использование знаний.

Авнер Грейф

Обществознание, социология
ВВП. Краткая история, рассказанная с пиететом
ВВП. Краткая история, рассказанная с пиететом

Известный британский экономист Дайана Койл прослеживает историю искусственного, абстрактного, сложного, но важнейшего статистического показателя – ВВП – от его предшественников в XVIII–XIX вв. до его изобретения в 1940-х годах, послевоенного «золотого века» и сегодняшнего дня. Читатель узнает, зачем был изобретен этот стандартный инструмент измерения величины экономики, как он менялся на протяжении десятилетий и каковы его сильные и слабые стороны. В книге объясняется, почему даже самые незначительные изменения в ВВП могут определять исход выборов и влиять на важные политические решения. В заключительной главе автор убедительно показывает, что ВВП был хорошим показателем для экономики XX в., но становится все менее подходящим для экономики XXI в., в которой определяющую роль играют инновации, услуги и нематериальные блага.

Диана Койл

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное