Страстная невеста для ненасытного Дракона

— Какое великодушие! Вот спасибо-то! Но мне они тоже нужны, — огрызнулась Клэр. — Свою шкуру ты вряд ли мне отдашь, не так ли? А я больна, очень больна. Приступы становятся все чаще; и я очень хочу выздороветь! И черта с два я просто так выпущу этот шанс из своих рук и отдам тебе эти яйца!

— Больна? — с удивлением переспросил Данкан, осматривая рассерженную Клэр.

— Да, да, да! — с вызовом выкрикнула она. — Если б ты прежде увидел мой приступ, то не спешил бы так резво прыгнуть со мной в койку! Неужто ты думал, что я такая дура, что прост так решила раздобыть шкуру Дракона, ради тщеславия?! Нет; мне сказали, что это поможет мне избавиться от болезни.

Она яростно кусала губы, и Данкан, испытующе глядящий в ее лицо, понял, что она не лжет.

— Поэтому, — упавшим голосом произнесла Клэр, — мне нужно яйцо. Я хочу попробовать… а вдруг получится? Я не отдам тебе их просто так; ты можешь убить меня здесь и сейчас, но я и с места не сдвинусь, и не отдам тебе их!

Данкан снова зашипел раздраженно, словно позабыл за время плавания все человеческие глаза, зажмурил пылающие черные глаза.

— Ну, хорошо, хорошо, — произнес он, наконец. — Я смогу собрать денег и выкупить одно яйцо для тебя у Повелителя. Но остальное ты должна вернуть. Красть их нельзя, понимаешь? И дело не только и не столько в деньгах, которые эти яйца стоят. Эта не та вещь, которую можно отдать кому попало, даже за огромные деньги.

— А я разве не кто попало?! И меж тем ты собираешься мне выкупить…

— Ты — моя самка, — перебил ее Данкан. — И за тобой я пригляжу. Но как уследить за другими, кому вы собираетесь сбыть товар?

— Два из них я обещала за услуги Барнсу, так что не выйдет! Он честно отработал свою долю, и у меня нет причин его обманывать и отказывать ему в честном вознаграждении.

— Я сейчас оторву ему голову, и ты ничего никому не будешь должна. Так что, по рукам?

— Ну, вот еще! — голос Клер стал грубым и резким. Она зло прищурилась, припоминая девиц, окружавших Данкана, в сердце ее снова шевельнулась лютая ревность. — Кто тебе сказал, что я приму от тебя хоть что-то? У тебя есть кому дарить дорогие подарки; вот им и дари!

— Ты хочешь, чтобы я их оставил? — быстро произнес Данкан, смело шагнув к Клер, приблизившись практически вплотную. Их глаза встретились, и Клэр едва не задохнулась от горячей волны желания, захлестнувшей все ее существо, от кончиков пальцев на ногах до самой макушки. — Ты ревнуешь? Хочешь, чтобы я отослал их прочь? Только скажи. Одно твое слово, и в моей жизни не будет никого, кроме тебя. Скажи.

Он не просил — он требовал. Требовал, чтобы она признала, что безумно жаждет этого, хочет, чтоб она тотчас же расписалась и в собственной ревности, и в том, что жажда и желание сжигают ее сильнее болезни. Он хотел услышать это — и хотел, чтобы первой оружие сложила она, покорилась, сделалась послушной. Его черные глаза смотрели в ее лицо внимательно, чуть хитро, в них угадывались смешинки, своим взглядом Данкан словно хотел проникнуть в душу Клэр и рассмотреть там, спрятанную на самом дне, правду, и Клэр едва удержалась от того, чтобы сдаться, признаться, обвить плечи Дракона руками, припасть к его губам поцелуем, и будь что будет!..

— Кто я такая, чтоб указывать тебе, как поступить с твоими игрушками, — сухо ответила она, облизнув внезапно пересохшие губы. — Не выдумывай обо мне того, чего нет!

— Хорошо, — протянул Дракон, отступая, но глядя так же пристально глядя в лицо Клэр. — Я подожду… Может, ты все же придумаешь, что мне делать с моими… игрушками. А пока поищем сокровище.

— Поищем сокровище, — эхом повторила вслед за ним Клэр, не в силах оторвать взгляда от лица Дракона.

Меж тем Барнс, о котором все как будто позабыли, шлепая мокрой юбкой по лужам, с ловкостью краба подобрался к сваленным у самой воды сундучкам. Он-то как никто иной знал, как выглядят самые дорогие драконьи сокровища. Он безошибочно отыскал крохотный ларец розового дерева среди прочих, раскрыл его и запустил туда дрожащую руку.

Морской берег огласился его ревом; ссорящиеся Данкан и Клэр в один миг обернулись на вопли Барнса, и увидели, как тот катается по морской гальке, дрыгая ногами и зажав рот руками.

— А этот, — тихо произнесла Клэр, — уже нашел…

Данкан не ответил ничего; он лишь красноречиво приподнял брови, пожалуй, слишком картинно. На его лице красноречиво выписалось полное презрение и какая-то мысль, что-то вроде «Боже, какое же глупое животное этот Барнс, жизнь его совершенно ничему не учит, и дрессировке он не поддается!». Но вслух он, как и прежде, ничего не сказал, в очередной раз демонстрируя свое изысканное воспитание.

Оба они, не сговариваясь, рванули к бьющемуся на земле Барнсу. Меж пальцев его текла кровь, лицо его было красно, сморщено и мокро от слез.

Данкан наклонился и поднял с земли брошенный ларец. В нем, свитое из сухих трав, лежало крохотное гнездышко и четыре округлых золотых яйца; пятое незадачливый жадный Барнс попытался раскусить — и переломал себе зубы.

— Подделка, — охнул изумленно Данкан, осторожно вынув золотой кругляш из шкатулки. — Мертвое золото!