Страстное тысячелетие

— Я не должен уже ничего и никому. То, что я был должен, я сделал. Я рассказал тебе о нем. Мне нечего больше делать в этом мире.

— Как зовут тебя?

— Я уже не помню. У меня нет имени с тех пор, как я последовал за ним.

— Что же это за страна, где лучшие гибнут в бесславии, а худшие торжествуют над ними!?

— Это — твоя Родина, Иисус…

* * *

«Эта нитка слишком блеклая и временами такая тонкая… я все время опасаюсь, что она порвется. Лучше я её перережу и возьму другую» — сказала Парка…

* * *

— Где я?

— Не беспокойся, тебе ничто не угрожает.

— Но я должен был умереть! Я чувствовал, что умираю. Силы оставили меня и глаза сомкнулись. Я уже умер.

— Ты будешь жить.

— Как ты спас мне жизнь? Как тебе удалось?

— Я знаю кое-что о том, как излечить больного.

— Излечить, но не воскресить.

— Иногда разница не столь велика, как ты думаешь.

— Так ты и вправду — Пророк и Чудотворец.

— Не думай об этом. Главное — отдохни. Тебе следует набраться сил. Ты будешь жить.

— Но я не хочу!!!

— Как же ты собираешься оставить меня одного? Ведь ты — ученик Иоанна, ты передал мне его волю, чтобы я был Пророком, а теперь меня хочешь покинуть?

— Разве Пророку нужны помощники?

— Друзья нужны всякому. Пророки — не исключение.

— Ты берешь меня в друзья к себе?

— Если ты согласишься.

— Такая честь для меня! Быть другом Пророку Иисусу.

— Значит, так и решим.

— Я согласен.

— Как же зовут тебя?

— Иуда. Я из Кариота.

— Вот тебе моя рука, Иуда из Кариота.

* * *

— Иуда, расскажи, что ты знаешь о смерти Иоанна.

— Я умирал вместе с ним, когда подглядывал за ними. Я умер, после того, как рассказал тебе о нем. Ты хочешь, чтобы я умер снова, рассказывая тебе о его гибели?

— Я хочу умереть вместе с тобой, чтобы понять, что произошло. Мы вместе пройдем через это. Я тоже его любил, хотя я знал его недолго.

— Ладно, слушай.

* * *

— Иоанн, ты — пророк! Предреки свою судьбу.

— Стражник, моя судьба написана в твоих глазах. Я не знал, что Ирод настолько труслив, что отважится на это преступление.

— Я даже не предложу тебе высказать последнее желание, Иоанн.

— Я вижу, ты достаточно храбр, чтобы разговаривать со своей будущей жертвой. Храбрецами не должны руководить трусы — это очень опасно для государства.

— Ты — занятный человек. Если бы я не торопился, я бы поговорил с тобой.

— Торопись, у тебя всего пять минут, чтобы совершить злодейство. А мне спешить некуда, у меня впереди вечность.

— Я только выполняю приказ.

— Не ты первый, не ты последний, кто оправдывается перед собой и людьми таким образом. Веришь ли ты сам себе?

— Пригни-ка голову.

— Да простится тебе…

* * *

— Иуда, ты считаешь Саломию виновной в смерти Иоанна?

— Я считаю виновными всех. Она не лучше стражника, который его обезглавил. Не будь его, нашлись бы другие, не будь её, возможно, он был бы жив.

— Настоящие убийцы не те, кто убивают, но и они — тоже…

— Они все — убийцы! Все виноваты в его смерти.

— А ведь и мы с тобой явились невольной причиной его гибели.

— Нет! Только не я!

— Если бы он не встретился со мной, возможно, его бы не схватили на этот раз.

— Может быть, твоя судьба повлияла на его гибель, но моей вины нет!

— Ты позволил его схватить. Стражников было двое, а вас, учеников, сотни. Мы все виновны в том зле, что творится вокруг нас, раз не противодействуем ему.

— Я подстерегу этих стражников и убью их!

— Этим ты Иоанна не вернешь, а лишь увеличишь количество страданий на земле. У стражников должно быть есть жёны, дети…

— Я убью Ирода!

— До него не добраться. Тебя не пустят даже на порог его заднего двора.

— Я переоденусь нищим и проберусь в сад, как тогда.

— Тогда был праздник, по случаю дня рождения Ирод позволил нищим быть зрителями на его пиру. По будням Ирод не жалует нищих. Если тебе не переломают ребра, это будет большой удачей.

— Я убью Иродиаду!

— Она бережется пуще Ирода.

— Я убью Саломию!

— Ты никого не убьешь, Иуда, та будешь моим первым учеником.

— Я ненавижу их.

— Первое, чем мы займемся, попытаемся избавиться от ненависти. Это чувство разрушает человека. Пусть лопаются от ненависти твои враги, а ты посочувствуй им, ведь они будут несчастнее тебя, того, кто освободился от ненависти.

— Сочувствовать — убийцам брата? Учителя, я хотел сказать.

— Иуда, я не вправе требовать такого. Но я прошу. Изгони ненависть из своего сердца. Начни с Саломии. Её легко простить. Она молода, наивна…

* * *

— Саломия! Скажи Симону и Андрею, что скоро отплываем.

— Хорошо, Заведеюшка. Я их пошлю к тебе.

— Учитель, ты слышал? Опять это имя…

— Это — другая женщина. Это жена того рыбака, что окликнул её. Пойдем, познакомимся с ними.

* * *

— Здравствуй, добрый человек.

— Здравствуйте и вы, странники.

— Красивая жена у тебя. И дети ладные — позволь порадоваться твоему счастью. Вот, если бы все так жили, как ты.

— Радоваться нечему, какое уж счастье! Все дни в трудах, все дни в нужде.

— Разве у тебя на душе тяжело?

— На душе-то легко, да и в карманах не тяжело.

— Чего же не хватает тебе для счастья?

— Счастлив лишь тогда человек, когда все есть, что захочет, а у меня только лодка, да рыбачьи сети.