Страстотерпицы

Неделю Капитолина сомневалась и делала выбор. Ефим словно не замечал ее. В магазин зачастила его супруга, которую он нежно и громко звал «финкою» и сопровождал ее везде, поддерживая за локоток. Однажды супруга обернулась и долго смотрела на Капитолину в лорнет. Победоносно смотрела…

– Запомни! – возвестил он Капитолине на упреки. – Я смертельно женат! И никогда Фаину не брошу. Ни-ког-да!

После операции в какой-то дорого обставленной еврейской квартире старый врач сказал ей в ночной полутьме:

– Сожалею, но вряд ли вы сможете иметь детей… Очень сложная была операция. – Он отвернулся от нее и, глядя в окно, посоветовал: – Посмотрите на все это проще. Во-первых, больше не надо будет повторять абортов, и ничто не помешает вашей карьере… И потом – вы такая красавица. А материнство обедняет женщину. Заботы, хлопоты… Располнеете… Обабитесь…

Три дня она отлеживалась одна в своей квартире. Потом появился Ефим, и страсть их разгорелась пожарищем. Она забыла все свои обиды, свои помыслы бросить его. Ни в чем не упрекала его и чувствовала абсолютную зависимость от этого обезьянного тела, хищных, ненасытных глаз и их взглядов. Она подписывала все, что он ей предлагал. И фальшивые накладные, и командировочные… Подписывала без страха, потому что все сходило с рук и катилось, как по маслу. Она восхищалась им… Его умом расчетливым, дальновидным, изворотливостью и разворотливостью. Талантом гладкой, уверенной речи…

«Мы вместе, вместе, – думала она, – и никакая Фаина нам не помеха… Я возьму его полностью. Он будет только мой… Только мой».

Она повторяла себе это внушение, помятуя тот тяжелый разговор с Ефимом, звучавший для нее ударом.

– Ты обещал на мне жениться! – как-то запальчиво укорила она его.

– Запомни, – ответил он уже второй раз. – Фаина – моя синагога! Мне никогда не покинуть ее. Это так же невозможно, как невозможно мне не быть евреем. Видишь, я честен перед тобою… Давай ни о чем не думать. Нам хорошо вместе. И этого хватит с тебя и меня…

Через год он купил ей дом в черте города, неподалеку от универмага… Усадьбу с гаражом и садиком. Каменный двухэтажный… Такие дома строил авиазавод для своих управленцев.

– Пока оформим на подставное лицо, – сказал он ей. – Иначе нельзя… На заводского фронтовика. Но ты не переживай… Здесь все твое. Делай ремонт по своему усмотрению. Особо просим обратить внимание на опочивальню…

Лицо его сморщилось, как у кота. Он замурлыкал и ушел, мурлыкая.

Капитолина особо позаботилась о спальне, устроив ее на втором этаже.

Она становилась почти легальной его второй женой. Их давно не разделяли. Но в отличие от Фаины, Капитолина набирала вес не только рядом с Ефимом. Как-то, входя в магазин, она услышала шепот из раздевалки: «Тихо ты, не дай бог, Шахиня узнает!»

Шахиней ее звали не только в своем универмаге, но и во всем торгашеском мире города.

Поздним осенним вечером, когда Капитолина в своем кабинете сверяла накладные, подчищая Ефимовы огрехи и грехи, вдруг к ней постучала Леопардовна.

«Следит она, что ли, за мной?» – недовольно подумала Капитолина.

– Капитолина Викторовна, – пропела костлявая секретарша. – Вас там молодой человек домогается… Уже больше часу…

– Нам рабочие не нужны, – не отрывая глаз, ответила Капитолина. – Впрочем, завтра пусть спросит в отделе кадров. Цокольный на прошлой неделе грузчиков просил…

В это время дверь широко распахнулась.

– Я могу и грузчиком… Не впервой. – Голос вошедшего был грубый, мужицкий. – Ну, здравствуй, Капа… култукская.

Капитолина подняла глаза. Перед нею стоял Семен.

* * *

Семен Клыков демобилизовался из армии уже как два года назад. Перед самым дембелем мать писала ему: «…Капка Попова скурвилась. Спуталась с женатым евреем, – и чтобы он не переживал, потому что она такая и была всегда. Слава богу, Господь отвел, – писала она. А потом все начинала про Татьяну: какая она красивая и ни с кем не гуляет… Семена ждет. Работает в зверопромхозе бухгалтером. Промхоз растет, писала мать, все кедрачи и ягодники его. Скота держат и шкуры сдают и по населению и ягоду берут и шкуры, и масло… Рябину – и ту заготавливают. Варенье в магазинах все сплошь свое, промхозовское… И базу завели промтоварную, – писала мать. И чего там только нету. На Масляну неделю Татьяна принесла ей в подарок германские шторы с базы… Потому что и над базой она верховодит».

Кроме того, мать писала Семену, что в Култук на Рождество приезжала Зойка Проворова. «Она все по торговле знает, она и рассказала про Капку. Зойка приезжала с мужем, главным бандитом Севера. Ничего, обходительный и обстоятельный. Два мальчика у них. Ничего, красивые мальчики… беленькие, что груздочки… А девочку Павленку Дуняшка ро́стит… Хорошая девочка… Справная. А первенькая, Ниночка, которую Илюха-управляющий себе забрал, уже невестится. Замуж ее отдают за Василия Демина, нашего корня, твоя родня».