Стратегическая культура России. Выводы для Украины

Когда мы говорим о Российской империи и ее поведении на западных рубежах – в Украине, Беларуси и Польши, и поведении в Средней Азии – это принципиально разные поведения, происходящие из различных условий, различных подходов и т.д.. Если Россия выступает на тех территориях классической колониальной державой – если посмотреть поведение французов в арабских странах, то поведение русских в Ташкенте при губернаторе Кауфмане – это классическое поведение европейской колониальной империи 19 века.

А вот на территории бывшей Польской империи, Речи Посполитой – поведение принципиально иное. И это требует отдельных исследований.

С чем это связано? Это определенная спекуляция, но русская идентичность на протяжении последних 400-500 лет основывается на отличии от Запада. Все 19-20 века, когда в России существует общественная дискуссия на эти темы, – это дискуссия между «западникам» и «славянофилами». Соответственно, отношение к Западу и формирует подходы россиян на этом театре.

Можно выбрать четыре периода – от Ивана Третьего до Алексея Михайловича, от Петра Великого до Николая II, советский период и современный. Каждый из них характеризовался своими особыми условиями, но об этом можно говорить бесконечно.

Способы построения империи

Следует четко понимать, что построение империи для России – дело не государственное, а всенародное. Империя строилась и властью, и бизнесом, купцами, и подданными – казаками, беглыми людьми и так далее. Особенно – частная инициатива. Захват Сибири начинается с чего? Строгановы, Ермак. Все читали классическую книгу «Всеобщая история, обработанная Сатириконом». Где очень четко характеризуется захват Сибири, где Иван Грозный спрашивает – а почему Ермак сам к нему не приехал? «Ну так он же в ссылке».

Или история капитана Невельского, захватившего Амур и десятки тысяч квадратных километров территории в Китае. По собственной инициативе, его адмиралтейство разжаловало в рядовые матросы, а затем был этот известный анекдот, что Николай I его встретил у входа в Зимний дворец, провел по анфиладе комнат и в каждой приветствовал – поздравляю, мичман Невельский, поздравляю, лейтенант Невельский, и, наконец, до поздравления контр-адмиралом Невельского дошло. И сказал классическую имперскую фразу: «Где российский флаг был поднят, там он спускаться нэ должен».

Важный момент российской стратегической культуры – это подход глубокого проникновения. Задолго до Наполеона российские военные компании строились на блицкриге, попытке захвата столиц врага и диктовки ему своих условий. Поход на Стокгольм Петра, очень глубокое проникновение во время Семилетней войны – когда российские войска высаживались даже в Бельгии, корпус Суворова – в Италии, наступление на Париж в 1815-м… Базовая стратегия России в крупных войнах – это захват столиц, и из столицы они уже диктуют условия мира.

После создания такой огромной империи с некоторых пор главным беспокойством стал не только внешний враг, но и враг внутренний. Как говорили в российской армии – «враг унешний и враг унутренний». Так вот, «враг унутренний» становится предметом особого беспокойства, и ответом на это становится особая милитаризация общества.

Не только в ответ на внешних врагов, а прежде всего как ответ на внутренние проблемы. И именно поэтому создание Александром I Корпуса внутренней стражи – будущих внутренних войск Министерства внутренних дел, и именно поэтому – милитаризация полиции, и именно поэтому – корпус жандармов военный. В Советском Союзе это приобрело еще большие масштабы.

Очень важно то, что у русских, несмотря на известный с подачи маркиза де Кюстина тезис об их принципиальном положении на военную силу, – это так – но у русских на западном театре (на восточном ситуация принципиально отличается) впереди шли не военные, а шпионы. Войска приходили в самом конце, когда происходило разложение общества, против которого шла война.

Как именно шло разложение? Формирование сетей влияния, инфильтрация. Это можно рассматривать еще с 18 века, есть прекрасная монография российских авторов «Российско-польские отношения 1754-1770гг», где описывается, как именно они работали с польскими элитами. Как посол в Варшаве, выполняя фактически роль проконсула, покупал, помогал польским федерациям, способствовал распрям внутри польского общества.

С другой стороны, инфильтрация означает принципиальное разрушение институтов. Мы знаем, что как только 1792 году в Польше принимают конституцию третьего мая, Екатерина Великая пишет письмо прусскому королю, где говорит: вы знаете, что я не хотела окончательного уничтожения Польши, но если они создают сильные институты, восстанавливают сильное государство, то оно будет проблемой для наших интересов, и его надо загодя уничтожить. Об этом письме очень ярко и увлекательно говорил господин Саакашвили в своей ооновской речи. Она – как для таких речей – очень неглупа.