Стратегия. Логика войны и мира

Словом, и для Черчилля успешная бомбардировочная кампания представлялась единственно возможным орудием спасения – национального, политического и даже личного. Но все-таки стратегическая проницательность взяла верх над вихрями эмоций и над техническими проблемами. Отвечая маршалу Порталу, Черчилль, во‑первых, решительно отверг предположение о том, что войну можно выиграть одними лишь бомбардировками («все, чему мы научились с начала войны, показывает, что их эффект, физический и моральный, сильно преувеличен»); во‑вторых, он предугадал защитную реакцию немцев на скромные масштабы текущих бомбардировок, предсказал, в частности, эффектное появление ночных истребителей для противодействия ночным бомбардировкам; в‑третьих, он сказал, что нынешняя кампания бомбардировок потерпит неудачу, когда Германия отреагирует («кажется весьма вероятным, что наземная защита и ночные истребители превзойдут атаку с воздуха»), как и произошло в действительности во второй половине 1942 года; в‑четвертых, он заявил, что если британские ковровые бомбардировки окажутся успешными, то немцы, скорее, рассредоточат и децентрализуют военную промышленность, нежели станут пассивно дожидаться ее полного разрушения («все и всегда находится в одновременном движении [источник динамического парадокса], и совсем не исключено, что в 1943 году военная машина нацистов так широко рассредоточится по Европе, что в значительной мере станет независимой от заводов у себя на родине»); в‑пятых, он предостерег насчет вероломства точных цифр в подсчетах, которые вряд ли учитывают величайшую и неизвестную переменную реакции врага («Я решительно возражаю… против того, чтобы выражать уверенность [в этом плане] через арифметические выкладки»). Свою речь Черчилль закончил такими словами: «Каждый должен делать все, что в его силах, но неразумен тот, кто думает, будто есть некий верный способ выиграть эту войну или любую другую войну между равными по силе. Единственный план – упорно продолжать действовать»[53].

Бомбардировочная авиация была единственным наступательным инструментом Великобритании, и ей отдавался наивысший приоритет в распределении немногочисленной квалифицированной живой силы и промышленной продукции. Но состав ВВС так и не достиг желаемой цифры в 4000 бомбардировщиков на линии фронта: на пике, в апреле 1945 года, ВВС располагали всего 1609 бомбардировщиками[54], поскольку предложение Портала о сокращении численности сухопутных войск и флота было решительно отвергнуто. Любопытно отметить, что после вступления в войну США и прибытия на театр военных действий американской Восьмой воздушной армии план систематических бомбардировок был осуществлен в 1943 году. Более того, этот план не просто нарушал логику стратегии, игнорируя защитную реакцию врага, но и стремился к высокой эффективности за счет бомбардировки исключительно промышленного сектора, то есть опять-таки игнорируя ожидаемую реакцию противника в промышленной сфере.

Поскольку американские бомбардировщики B-17 были основательно вооружены и несли на борту 11 пулеметов каждый, командиры Восьмой воздушной армии были убеждены в том, что эти машины смогут самостоятельно защищаться от немецких истребителей, формируя взаимно защищающие друг друга построения и не нуждаясь ни в сопровождении истребителей, ни в ночных вылетах. Атаковать решили днем, чтобы поражать конкретные промышленные цели, в противоположность беспорядочным бомбежкам немецких городов британцами. Кроме того, считалось, что рейды B-17 принесут лучшие результаты в сравнении с обычными бомбардировками, если бомбить специфические «узкие места» немецкой военной промышленности. Британское министерство военной экономики уже давно ратовало за подобную тактику и предлагало в качестве идеальной цели заводы в Швайнфурте, где, по данным разведки, производилось две трети всех германских шарикоподшипников. Поскольку любому танку или грузовику, любому двигателю для самолетов, судов или подводных лодок, практически всем машинам, где есть движущиеся части, шарикоподшипники необходимы, министерство давно утверждало, что разрушение заводов в Швайнфурте нанесет колоссальный ущерб боеспособности немцев в целом[55]. Британский маршал авиации Артур Харрис, глава Бомбардировочного командования[56], высмеял эти расчеты, язвительно отозвавшись о «панацее»: мол, планировщики «окончательно свихнулись» на шарикоподшипниках[57]. Некий остряк, согласный с Харрисом, заметил, что надо разбомбить заодно заводы по производству шнурков – это точно заставит немцев сдаться, потому что обувь будет слетать с их ног. Впрочем, Восьмая воздушная армия упорно настаивала на прицельных дневных бомбардировках, а поскольку силы она наращивала недостаточно быстро для того, чтобы бомбить различные промышленные объекты, бомбежки «узких мест» выглядели крайне привлекательно для американского командования.