Стратегия. Логика войны и мира

Те конкретные войска, которые мы рассматривали, не являются, впрочем, независимыми агентами, преследующими собственные цели. То, что для них является боем в его целости, то, что в действительности составляет все их существование в это время, – лишь фрагмент целого сражения для высших уровней командования и для национальных властей с обеих сторон. Именно последние разрабатывают планы и принимают решения, итогом которых становится конкретный бой. Когда бой начинается, они стараются удерживать контроль над ходом битвы, реагируя на возникающие обстоятельства – могут усилить артиллерию или обеспечить поддержку с воздуха подразделениям, уже участвующим в бою. Порой они жертвуют этими подразделениями, оставляют их сражаться в одиночку – либо для того, чтобы до конца использовать сдерживающую мощь в обороне, либо чтобы сохранить вектор атаки в наступлении, пускай силы конкретных частей тают и они превращаются в простую видимость. Когда части на поле боя полностью вовлечены в сражение и, быть может, поглощены борьбой за собственное выживание, высшие эшелоны способны уверенно контролировать лишь новые подкрепления, направлять те на новые оборонительные позиции по своему выбору или, если речь идет о наступлении, задавать новые векторы атаки. Даже при наличии разветвленных средств мгновенной связи невозможен сиюминутный контроль над подразделениями, уже вовлеченными в битву с врагом, ибо в таком случае то, что можно сделать, прямо зависит от поведения врага.

Значит, взаимосвязь между действием и противодействием уже не сводится к тактическому уровню. Нам нужна совсем иная, гораздо более широкая перспектива, чтобы продолжать исследование. В этой перспективе детали местности теряют свое значение, когда все множество вражеских войск рассматривается на гораздо более обширном пространстве Для этого нужно подняться на следующий уровень стратегии, предварительно отметив, что, пусть мы берем в пример эпизод наземной войны, в любом другом виде военных действий, в прошлом и в будущем, на море, в воздухе, даже в космосе – включая те виды, которые неточно называют «стратегическими»[72], – должен быть свой тактический уровень.

Глава 7 Оперативный уровень

Одна из особенностей англоязычной военной терминологии состоит в том, что в ней долго не было слова для обозначения промежуточного уровня мысли и действия между тактическим и стратегическим уровнями, то есть того, который охватывает битвы в их динамической тотальности, на котором разрабатываются, обсуждаются и применяются общие методы войны. Как мы увидим, этому имелась вполне уважительная причина, но она исчезла после того, как автор этих строк ввел понятие «оперативного уровня», сегодня повсеместно распространенное в американских и британских полевых руководствах[73] и привычно применяемое в сочинениях по военному делу[74]. Конечно, это понятие не было моим изобретением. В традиции континентальной военной мысли немецкий и русский аналоги этого понятия могут похвалиться долгой историей и особым значением[75], поскольку оба подчеркивают важность «оперативного искусства войны» как высшей комбинации, превосходящей простую сумму ее тактических частей.

Сами по себе виды вооружения взаимодействуют друг с другом на техническом уровне стратегии; войска, прямо противостоящие друг другу, сражаются на тактическом уровне, а на оперативном уровне мы впервые встречаемся с борьбой руководящих умов с обеих сторон. Это уровень, на котором применяются общие принципы войны, как в глубоко проникающем наступлении бронетехники или при глубокой обороне, при стратегической бомбардировке ключевых узлов в противоположность ударам по противнику на линии фронта, при эшелонированной противовоздушной обороне кораблей и так далее. Именно на оперативном уровне должно осуществляться текущее командование всеми вовлеченными в бой войсками, а прежде всего это уровень битвы в целом, со всеми его приключениями и злоключениями.

Границу между оперативным и тактическим в методах ведения войны, в текущем руководстве и в самих боевых действиях очень трудно провести абстрактно, но очень просто сделать это на практике. Там, где отдельные рода войск и их особая тактика – будь то, например, подводные лодки и особая тактика подводных лодок или же артиллерия и артиллерийская тактика, уже не определяют сами по себе исход сражения, потому что в нем заняты и другие рода войск, и другие тактики, – там мы выходим на оперативный уровень. Опять-таки, здесь нет необходимости в произвольных определениях. Рассматривая каждый эпизод боя, мы можем увидеть в нем естественное различение между оперативным слоем и остальными слоями, ниже и выше. А разделительная линия между тактическим, оперативным и стратегическим уровнями также ассоциируется с возрастающими масштабами действия и с большим разнообразием средств.