Стратегия. Логика войны и мира

Прибавим сюда значительную асимметрию в физической защищенности при отсутствии мощных укреплений. Бронетехника уязвима лишь для ракет, для других танков и мин, зато защитники уязвимы для всех видов оружия на поле боя: для пулеметов, минометов, гранатометов, танковых пушек и, самое главное, для огня артиллерии поддержки, предваряющего наступление бронетехники. Вдобавок к смертям и ранениям все эти виды огня могут вывести пехоту с ракетами из строя тактически, вынуждая людей искать укрытия, а не поражать цели.

В действительности против защитников работают не только их собственные чувства, но и мысли. Наступающую бронетехнику подпирают другие части, идущие за ней следом. Если не считать общего направления атаки, бронетанковые подразделения обладают свободой выбора, на решения их командиров и членов экипажа лишь в малой степени влияет мощь противостоящей им защиты, о которой они знают очень мало и, конечно, не могут рассчитать заранее. Зато у защищающихся есть отличная возможность выполнить соответствующие расчеты: даже при полной видимости максимальная дальность боя для них не превышает 4000 метров; если вражеская техника наступает на скорости всего 15 километров в час, то у пехоты будет только 16 минут на стрельбу, прежде чем танки и боевые машины прорвутся. А если видимость ухудшается из-за дымки или тумана, боевое расстояние сокращается заодно со сроком эффективной стрельбы. В Центральной Европе даже 1500 метров и шесть минут боя можно счесть излишне оптимистичными. Теоретически каждый ракетный расчет мог бы стрелять по новой цели каждую минуту, и так иногда делают на огневых стрельбищах в мирное время. Но в настоящем бою эта последовательность, от обнаружения цели до ее поражения, позволяет делать максимум один выстрел в две минуты, причем техническая вероятность попадания равняется 38 процентам, если никакой вражеский огонь не снижает полезность действий расчета.

Поэтому чтобы решить, возможно ли удержать линию обороны или же единственной альтернативой гибели или плену будет отступление, защитники должны оценить, сколько танков и боевых машин пехоты на них наступает. Если количество техники больше, чем по одной машине на каждый ракетный расчет, переживший артобстрел и прямой огонь, тогда пехотинцам придется осознать, что они лишатся жизни или свободы в ближайшие несколько минут. Поскольку в нашем условном случае врагом выступает Советская армия, а защитники оказались по прихоти судьбы перед ее колоннами, им следует ожидать худшего: танков и бронетранспортеров в поле зрения может быть не очень много, но это лишь начало – вскоре появятся многочисленные другие. Это изобилие бронетехники выступает причиной, по которой концепция пехоты с ракетами, поставленная во главу угла, может вылиться только в деморализующую тактическую ситуацию, единственным выходом из которой будет не стойкая оборона, а принцип «выпустить ракету-другую и быстро отступить».

В силу всего сказанного первоначальный вывод на техническом уровне сильно видоизменяется. Рассматривая столкновение на тактическом уровне, мы видим, что защитники уже не могут надеяться на уничтожение танка, который стоит стократно дороже одной ракеты, затратив всего 2,56 ракеты, или боевой машины пехоты, стоящей минимум в 15 раз дороже одной ракеты, затратив всего 1,8 ракеты, и при этом добиться отличного соотношения в 1:39 для танков и в 1:8 для БМП. Часть пехоты вместе с ее ракетными установками гибнет под предварительным артобстрелом из пушек и минометов, а также под прямым огнем, не успев вступить в схватку; другая часть неспособна обнаружить и поразить хотя бы одну цель в течение нескольких минут боестолкновения из-за дымовых помех; третья часть теряет управление ракетами, уже летящими к цели, из-за ударной волны и шока от взрывов вокруг.

Так сколько же ракетных установок потребуется в тактической реальности для того, чтобы уничтожить танк или боевую машину пехоты? Десять или двадцать, как подсказывает опыт войн на Ближнем Востоке? Или больше, потому что в Центральной Европе нет такой великолепной видимости? Поскольку различия в стоимости настолько велики, стоимостное соотношение, пожалуй, останется благоприятным для ракетных расчетов, но уже не в такой мере. Поэтому наш вывод, сделанный на тактическом уровне (пусть и предварительный), таков: концепция пехоты с ракетами далеко не такая многообещающая, какой казалась поначалу на техническом уровне. Теперь мы знаем, что ее успех в огромной степени будет зависеть от качеств людей, участвующих в битве. Неосязаемые факторы боевого духа, дисциплины и сплоченности в бою всегда важнее, чем факторы материальные, но в данном случае это особенно верно, потому что обороняющиеся выдерживают куда больший стресс, нежели нападающие (это показательная асимметрия, составляющая ключевой недостаток данной концепции).