Стратегия. Логика войны и мира

Конечно, до этого последнего этапа еще сохраняется возможность линейного решения: силы обороны отводятся вглубь, чтобы восстановить прочный фронт. Это, разумеется, означает, что значительная часть территории перейдет под контроль противника, но сопротивление может успешно продолжаться, если фронтовые боевые силы сумеют выйти из боя, перегруппироваться в колонны и опередить врага, быстро передислоцируясь вместе с подкреплениями и создавая совершено новый фронт. Естественно, при этом предполагается достаточная глубина территории, которую можно уступить, не теряя ресурсов, необходимых для продолжения битвы. Ведь для успеха отступлению необходимо превзойти глубину единичного рывка противника, за пределом которого колонны его бронетехники должны остановиться, чтобы службы снабжения могли их догнать, отремонтировать машины и дать людям отдохнуть[81]. Исход здесь зависит уже не столько от динамического взаимодействия враждующих сил на оперативном уровне, сколько от географической глубины театра войны – а для того, чтобы рассмотреть этот фактор, нужно подняться на следующий, более высокий уровень стратегии.

Возвращаясь к примеру

После этой иллюстрации реляционного маневра мы готовы заново рассмотреть предложение времен холодной войны о применении пехотных частей с противотанковыми ракетами для борьбы с бронетанковыми войсками – на сей раз на оперативном уровне. Теперь мы знаем, что технически превосходная и тактически адекватная (не более того) оборона с опорой на использование противотанковых ракет должна быть эффективной и на оперативном уровне, если она вообще эффективна. Также мы знаем, что столкновение бронетехники и противотанкового оружия нельзя рассматривать изолированно, что его надлежит оценивать в контексте взаимодействия всех родов войск с обеих сторон на поле боя: это и артиллерия в ее различных разновидностях (минометы, гаубицы, полевые пушки, барражные ракеты и реактивные снаряды); и пехота, удерживающая линию фронта; и «спешенная» моторизованная пехота атакующих; и военные инженеры; и авиация – в той мере, в которой она оказывает воздействие на поле боя; и вертолеты; и возведенные преграды и укрепления.

Кроме того, если рассматривать не столь радикальное предложение, которое лишь дополняет пехотой с противотанковыми ракетами танковые и моторизованные части обороны, а не заменяет их полностью, это предложение тоже следует учитывать, поскольку такая пехота все равно выступает важнейшим элементом обороны в целом.

Пытаясь оценить влияние на исход противостояния пехоты с ракетами в контексте многостороннего взаимодействия на оперативном уровне, мы понимаем, что бой между бронетанковым подразделением и ракетным подразделением, проанализированный на тактическом уровне, не может быть решающим. Это верно и по отношению к любой воздушной дуэли в рамках масштабной схватки за превосходство в воздухе, и по отношению к любой «игре в прятки» между подлодкой и самолетами, эсминцами и субмаринами противолодочных сил.

При более широкой панораме оперативного уровня становится заметным то, что оставалось незримым на уровне тактическом: за первыми частями наступающих танков и моторизованной пехоты идут другие, еще более многочисленные, которые формируют хорошо подготовленную колонну, ждущую приказа с боем прорываться через линию фронта.

То, что мы узнали на тактическом уровне, по-прежнему справедливо, но значение этой истины преображается: бронированные машины, уничтожаемые ракетами, находятся там в некотором смысле именно для того, чтобы их уничтожали, пока они в свою очередь уничтожают или рассеивают ракетные расчеты либо просто истощают запасы вражеских ракет. Иными словами, танки и БМП не только расходуют боеприпасы, но и сами являются боеприпасами, которые расходуются наступающей армией, чтобы расчистить путь к дальнейшему наступлению. Конечно, атакующие теряют, скорее, меньше, чем больше, прорываясь через линию фронта, но, если прорыв обеспечен, тактический «обменный курс» между ракетными расчетами и бронированными машинами первой волны не столь уж важен на тактическом уровне. Успех или неудача последующего наступления с глубоким проникновением не зависит от того, какой процент потерь – 5, 10 или даже 50 процентов – допущен при прорыве фронта: такова цена прорыва в слабый тыл.

Оперативный метод каждой из сторон теперь становится решающим фактором сражения. Как тактика нацелена на достижение максимальных успехов на тактическом уровне, так и оперативный метод нацелен на максимальный успех на оперативном уровне, но в обоих случаях не существует универсальных рецептов: все зависит от того, кто с кем воюет и при каких обстоятельствах. Выше обсуждался всего один оперативный метод – маневр глубокого проникновения. Но, конечно, есть и другие; пока содержание военных действий не сводится целиком к войне на истощение, найдется место для воздушных и морских оперативных методов – равно как и тактика для обоих.