Стратегия. Логика войны и мира

Определяя взаимодействие враждующих сил в пространственном смысле, логика стратегии на уровне театра военных действий охватывает только факторы военного значения: длину фронтов и защитный потенциал местности, по которой они пролегают; глубину территорий; все варианты доступности и проходимости территорий и т. п. Напротив, эта логика не обращает никакого внимания на политический, экономический и этический характер рассматриваемой территории, уравнивая между собой обжитые и возделанные земли, богатые ресурсами, и негостеприимные пустыни. Поэтому неудивительно, что в процессе формирования военной политики логика стратегии на уровне театра военных действий зачастую игнорируется, даже если она полностью понятна.

В случае Кореи, например, концентрация мощных северокорейских сил со множеством танков и артиллерии возле границы, вкупе с хорошо известной способностью северокорейской пехоты просачиваться вглубь вражеской территории, а также воинственность северокорейского режима наводят на мысль, что война должна начаться с неожиданной и чрезвычайно интенсивной атаки. Впрочем, подобное нападение не могло ни продолжаться достаточно долго, ни проникнуть слишком далеко на южнокорейскую территорию, потому что большая часть северокорейской артиллерии малоподвижна, а пешая пехота быстро истратит свою энергию и боеприпасы. В таких обстоятельствах логика стратегии на уровне театра военных действий значительно ослабляет южнокорейскую оборону, призванную защищать всю страну вплоть до линии прекращения огня, но при этом подразумевает укрепление обороны, нацеленной на ожидание врага в глубине своей территории. «Эластичная оборона» первые 50 километров южнокорейской территории, при акциях по задержке наступления противника в сочетании с засадами под прикрытием естественными преградами, но без попыток удержать фронт в целом, позволила бы северокорейцам нанести поражение самим себе, зайдя слишком далеко. При полной мобилизации и полном развертывании южнокорейская армия могла бы контратаковать превосходящими силами на пространстве до самой границы, а затем и далее, в то время как авиация США и Южной Кореи наносили бы тяжкий урон северокорейским войскам – и при их наступлении, и при отступлении.

Логика стратегии на уровне театра военных действий, несомненно, благоприятствует «эластичной обороне», но не обращает внимания на природу территории, которой дважды придется выдержать бои, а также на ее оккупацию бесцеремонными северокорейцами в промежутке между боями. Это не пустыня, а довольно густонаселенный сельскохозяйственный регион, простирающийся до северных окраин Сеула, огромного мегаполиса с населением около девяти миллионов человек, где расположены все общенациональные учреждения и значительная часть промышленности страны. Потеря этих 50 километров – прежде всего потому, что оба корейских правительства предъявляют исключительные права на весь полуостров, – может спровоцировать крах общественного доверия к южнокорейскому правительству и деморализовать вооруженные силы. Поэтому не удивляет тот факт, что южнокорейская военная политика пренебрегает стратегической логикой, стремясь взамен обеспечить Сеул, столицу страны, непоколебимой защитой.

Эту логику можно обойти вниманием, но, конечно, такая позиция ни в коем случае не сводит на нет ее последствия. Для Южной Кореи это положение чревато затратами и опасностями. Многочисленные войска нужно постоянно поддерживать в высокой боеготовности; необходимо возводить и сохранять в рабочем состоянии тщательно подготовленные препятствия в виде минных полей, заграждений против техники и укрепленных бетонных стен – а все это стоит немалых денег. Но даже при этом предварительная оборона уступает в прочности эластичной – при том же балансе сил. Ничто в логике стратегии театра военных действий как таковой не способно навязать иной порядок приоритетов, как и вообще приоритеты, не в большей степени, чем известное соотношение между безработицей и инфляцией способно навязывать политические решения в пользу первой или второй: в одних странах терпимо относятся к высокой инфляции, но не к безработице; в других дело обстоит ровно наоборот. Экономическая логика, определяющая отношение между двумя этими явлениями, не предписывает выбора какой-либо экономической политики в пользу одного из них. Точно так же в случае Кореи логика стратегии театра военных действий определяет отношения между эластичностью обороны и ее ценой и опасностью, а политические приоритеты требуют неэластичной обороны, затмевая собою все прочие соображения.

Центральноевропейский фронт в годы холодной войны