Стратегия. Логика войны и мира

Случай Кореи особенно поучителен, но не потому, что это образцовый пример воздействия разубеждения, а именно потому, что он им не является: в корейском контексте почти механический взгляд на «устрашение» как на самостоятельное действие, а не как на намеренный политический ответ, сбивает с толку гораздо меньше, чем обычно. Прежде всего, опасность, исходящая от Северной Кореи, — не выдуманная угроза, выведенная из подсчетов военного потенциала врага в воображаемых и, возможно, в высокой степени гипотетических обстоятельствах. Эта угроза предстает в непосредственной физической форме: изрядная часть огромной северокорейской армии сконцентрирована у линии фронта, и невооруженным глазом видно, что она готова атаковать[175]. Что же касается намерения северокорейских лидеров напасть на Южную Корею, то до экономической катастрофы 1990-х годов о нем заявлялось часто, а затем поступали убедительные подтверждения в виде действительной подготовки к вторжению, включая туннели, прокопанные под демилитаризованной линией, спорадические атаки коммандос, а также неоднократные покушения на жизнь южнокорейских должностных лиц[176]. Последнее представляет собою редкую форму войны, которой всегда избегали даже арабские страны и Израиль. Кроме того, южнокорейский взгляд на эту угрозу не был вымыслом, сосредоточенном на самих себе и приписанном такой угрозе, которая могла бы быть направлена совсем в иную сторону (как произошло с иракскими военными приготовлениями в 1989–1990 годах, которые, как ошибочно полагали израильтяне, были направлены именно против них; израильтянам и в голову не пришло, что эти приготовления могут быть использованы в войне против Кувейта). Уже в силу одних только географических условий северокорейские войска способны сражаться лишь против Юга; они не могут служить никакой иной внешней цели. Северокорейскую угрозу действительно точно определяет именно это слово, потому что она является постоянной и может быть нацелена лишь в одном специфическом направлении — именно так, как всегда предполагается механическими взглядами на устрашение, хотя происходит такое редко. Обычно опасность не постоянна, а скорее представляет собою возможность, которая способна материализоваться в гипотетических обстоятельствах острого кризиса; и она не специфична по своей форме, интенсивности или направлению, так что вполне очевидно: никакие контрмеры против нее не будут уместны без учета конкретной ситуации.

В случае Кореи разубеждение оказывается необычным и в другом отношении. Хотя остается возможность бомбардировки постфактум с целью наказать Северную Корею за то, что она начала вторжение, считается, что в первую очередь способно разубедить северян в их намерении не это, а перспектива удачной защиты Юга. Элемент разубеждения путем удерживания от агрессии, в противоположность разубеждению посредством наказания (или «возмездия»), внутренне присущ любой защите, точно так же как элемент убеждения внутренне присущ любой наступательной силе. Но две эти формы намеренного разубеждения в принципе отделимы друг от друга, и различие отражается в детальном построении участвующих в этом войск.

На первый взгляд кажется, что политика разубеждения путем удерживания от агрессии, безусловно, предпочтительнее альтернативы разубеждения посредством наказания, причем не только в частном случае Кореи. Схожим образом политика неядерного разубеждения путем удерживания от агрессии еще яснее представляется более предпочтительной в принципе, чем разубеждение посредством ядерного наказания.

Прежде всего, при политике разубеждения путем удерживания от агрессии могут быть использованы все доступные военные ресурсы, чтобы обеспечить самую эффективную защиту от вторжения, насколько это возможно. Тем лучше, если сами приготовления разубеждают противника. Но если этого не происходит, то вторжению еще можно сопротивляться физически. Иными словами, никакие военные ресурсы не нужно отвлекать от оборонительных усилий, чтобы поддержать войска возмездия, которые, вероятно, обладают большой разрушительной способностью, но малопригодны для физического сопротивления наступающим войскам противника.