Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России

Абсолютно такой же процесс мы наблюдаем в развитии идейных основ объединения русских земель: религиозный подъем в государственной и общественной жизни Руси был нужен и для борьбы с Золотой Ордой, и для устранения постоянной опасности дезинтеграции страны. При митрополите Алексии идеологические искания и устройство церковной жизни сохраняют свое значение. Однако на первый план выходит практическая деятельность. И вместе с ней совершенно новым становится звучание русской религиозно-политической риторики. Рассуждая о взаимосвязи борьбы московского дома за лидерство в решении внешнеполитических задач Руси и работе Церкви, А. Е. Пресняков пишет: «Алексий, глава Русской церкви, вдохнул в эту политику определенное идейное содержание – церковно-религиозное и, тем самым, национальное»[339]. Впервые, таким образом, появляется единство целей и обусловленного ими содержания духовной и светской жизни русского общества. Заметим, что никаких похожих процессов мы не наблюдаем в Западной Европе, где существовала большая дистанция между католической церковью, светской властью и обществом. При этом на Руси не возникает и формального единства двух источников высшего авторитета, как это свойственно условному «исламскому идеалу» объединения в одном лице султана и халифа.

Важнейшим проявлением этого идейного содержания является отчетливый переход русской религиозно-политической философии от стратегии осознания к стратегии активного исправления и действия. Прочно вошли в массовый обиход – известные, впрочем, еще и тогда, когда монголо-татары не были мусульманами – молитвы «о низложении агарян и о спасении от пленения поганых»[340], об охранении от «безбожных и чужеверных нахождений». Основной темой интеллектуальной жизни Церкви, таким образом, становится освобождение Русской земли от даннической зависимости. И не случайно, что во внешнеполитической жизни также происходит смена парадигмы сопротивления Орде на наступательную стратегию, которая проявляется в военных походах против отдельных частей или полководцев ордынского государства и, в конечном итоге, приводит к его разгрому и покорению уже в XVI в. Сергий Радонежский, деятельности которого мы обязаны существенной частью духовного возрождения в XIV столетии, благословляет Дмитрия Донского на битву словами: «Подобает тебе, господин, заботиться о врученном тебе от Бога христоименитом стаде. Иди против безбожных и, с Божьей помощью, победишь и с великой славой возвратишься в свое отечество»[341].

Усиление религиозного мотива в произведениях русской литературы хорошо иллюстрируется тем, что историк определяет как «патриотические формулы»[342] – определения цели военно-политической деятельности русских правителей. В произведениях литературы второй половины XIV–XV в. «самой популярной из них оказывается формула „за веру христианскую (вар.: православную, Христову)“ – 17 случаев („Задонщина“ – 893 г., рассказ о Куликовской битве: т. н. Краткая и Пространная летописные повести о Куликовской битве – по 1, „Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича“ – 3, „Послание на Угру“ Вассиана Рыло – 3; при учете произведений со спорной датировкой – 19). На втором месте древняя формула „за Русскую землю“ – 12 раз („Задонщина“ – 8, рассказ о Куликовской битве 1, Краткая и Пространная повести о Куликовской битве – по 1, „Послание на Угру“ – 1), 8 раз встречается формула „за христиан“ (вар.: „за христианство“)»[343].