Читаем Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России полностью

Русское государство, наоборот, считало судьбу земель Киевской Руси проблемой, имеющей в силу династических причин сугубо внутренний характер. И, по сути, рассматривало ее как продолжение той «боевой работы» по объединению русских земель, которую предки Великого князя Ивана III вели на протяжении 200 лет. Не случайно, отметим, уже в период начатой Москвой пограничной войны против Великого княжества Литовского в 1487–1494 гг., по заявлениям московских дипломатов, «войны не было: происходило только возвращение под старую власть московского великого князя тех его служебных князей, которые либо временно отпали от него в смутные годы при Василии Васильевиче, либо и прежде служили „на обе стороны“»[370]. Плавное перетекание вопросов внутренней и внешней политики (традиция, сформировавшаяся за предшествовавшие столетия русской истории) позволяло наилучшим образом применить столь любимую нами концепцию неопределенности и протяженности политических процессов, когда окончательный результат остается неназванным, а достижения никогда не имеют законченного характера.

Выстраивая диалог с имперским двором, в Москве, видимо, хорошо понимали прагматически, что такой высокомерный ответ не чреват серьезными неприятностями, и если император ищет союза ради борьбы с поляками, уж точно у него нет сил угрожать. И гораздо более важным, с точки зрения развития русского государства, было не внешнее, а внутреннее признание, основанное на творческом развитии легенды о том, что царский титул получен русским государем непосредственно от византийского императора еще при Владимире Мономахе[371]. Поэтому заявить об этом публично и в международном контексте является намного более полезным, чем любые привилегии, которые можно было бы получить от императора. Тем более хорошей прививкой от того, чтобы рассчитывать на привычную в Древней Руси и Средневековой Европе практику династических браков, оказался сложный опыт женитьбы Великого князя Московского Василия Дмитриевича на дочке литовского правителя Витовта[372].

Также в Москве, по всей видимости, понимали, что даже более выгодный и «равноценный» династический брак – это не гарантия того, что Священная Римская империя поможет решить какие-либо из действительно важных задач русской внешней политики. Скорее наоборот, постарается этим воспользоваться, чтобы выгоднее «разменять» русские интересы в отношениях с католической Польшей. А то, насколько королевская корона может стать подспорьем в борьбе с внешними противниками Русской земли, здесь увидели еще раньше на примере провала попытки Даниила Романовича Галицкого в 1240-1250-е гг. укрепить таким способом военный союз с Западом против Орды. Не говоря уже о судьбе Византийской империи, пошедшей за полтора десятилетия до своей гибели (1453) на унию с католическим Западом. Таким образом, вероятное родство с главой Империи могло иметь смысл только с точки зрения престижа – для Москвы было все-таки небезразлично установление равноправных отношений с самым могущественным правителем Запада. Однако именно равноправных, на что сам Запад пойти был никогда не готов. А любая другая форма отношений Москву к тому времени совершенно не устраивала.

Мы видим, что проблема целей сторон возникает в отношениях России и Западной Европы с самого начала: для Русской земли, способной обеспечить свое выживание самостоятельно и не нуждающейся во внешней легитимации, значение имели соображения общеполитического престижа, а именно этого ее новые соседи на Западе дать Москве не могли. Признание равного статуса Русского государства не могло рассматриваться Империей как возможный вариант отношений, поскольку это разрушило бы ее собственную «вертикаль» международной политики, где Империя находилась в центре. Поэтому максимум, на что там были готовы пойти, – это наделение московского правителя таким же статусом, каким обладали восточноевропейские и германские короли, находящиеся в сфере влияния Священной Римской империи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
100 знаменитых памятников архитектуры
100 знаменитых памятников архитектуры

У каждого выдающегося памятника архитектуры своя судьба, неотделимая от судеб всего человечества.Речь идет не столько о стилях и течениях, сколько об эпохах, диктовавших тот или иной способ мышления. Египетские пирамиды, древнегреческие святилища, византийские храмы, рыцарские замки, соборы Новгорода, Киева, Москвы, Милана, Флоренции, дворцы Пекина, Версаля, Гранады, Парижа… Все это – наследие разума и таланта целых поколений зодчих, стремившихся выразить в камне наивысшую красоту.В этом смысле архитектура является отражением творчества целых народов и той степени их развития, которое именуется цивилизацией. Начиная с древнейших времен люди стремились создать на обитаемой ими территории такие сооружения, которые отвечали бы своему высшему назначению, будь то крепость, замок или храм.В эту книгу вошли рассказы о ста знаменитых памятниках архитектуры – от глубокой древности до наших дней. Разумеется, таких памятников намного больше, и все же, надо полагать, в этом издании описываются наиболее значительные из них.

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

История / Образование и наука