Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России

«… Захватили эстов, уцелевших ранее от лэттов, и перебили их. Деревни, какие еще оставались, сожгли и все, что прежде было не доделано, тщательно закончили. Не имели покоя, пока окончательно не разорили ту область, обратив ее в пустыню, так что ни людей, ни съестного в ней не осталось. Ибо думали они либо воевать до тех пор, пока уцелевшие эсты не придут просить мира и крещения, либо истребить их совершенно. Дошло до того, что у сыновей Талибальда перевалило уже за сотню число врагов, которых они, мстя за отца, сожгли живыми или умертвили. Придя туда, мы разделили свое войско по всем дорогам, деревням и областям той земли и стали все сжигать и опустошать. Мужского пола всех убивали, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней»[38].

Захватническая деятельность шведских и немецких крестоносцев всегда встречала твердое вооруженное противодействие со стороны Новгорода и Пскова, за спиной которых стояло Великое княжество Владимирское со своими «низовыми» полками. Другим противником Ордена была Литва. Крупные поражения от войск Ярослава Всеволодовича (1234) и литовцев при Шауляе (1236) привели к истощению сил Ордена меченосцев и его слиянию с Тевтонским орденом, основной базой которого была уже покоренная Восточная Пруссия. Военной кульминацией этого этапа борьбы Русских земель и Запада оказались события, непосредственно совпавшие по времени с татаро-монгольским нашествием. В их центре находится знаменитая битва на Чудском озере в апреле 1242 г., после чего «стратегических планов завоевания Руси в Средние века уже никто больше в Западной Европе не решался всерьез ни разрабатывать, ни предлагать»[39]. Однако она была только кульминацией противоборства, которой предшествовали несколько активных столкновений на северо-западной границе новгородских земель и по поводу Пскова, и даже временный контроль тевтонскими рыцарями этих союзников новгородской земли (1240–1242). А за два года до этого дружина Александра Ярославича Невского нанесла поражение шведскому экспедиционному корпусу, высадившемуся на берегах р. Невы в июле 1240 г. Таким образом, самая решительная и организованная попытка западных соседей смять сопротивление Пскова и Новгорода, предпринятая в момент максимального ослабления Русских земель после монгольского нашествия, закончилась военным поражением.

Любые события на Северо-Западном направлении не были по своим масштабам сопоставимы с теми сражениями, которые русские вели в 1237–1240 гг. против монголов, а количество участников, как и их потери, исчислялись десятками и сотнями – в битве на Чудском озере, по оценкам историков, погибло около 26 рыцарей, что составляло примерно половину их общего состава в Ливонии. Но численность участников в действительности не имеет большого значения, поскольку последствия этих столкновений оказались историческими, и не важно, сколько человек сражалось и погибло в бою. Поэтому историки с полным правом отмечают, что «Невская битва по современным меркам не была многочисленной, и это совершенно очевидный факт. Однако значение ее все же было колоссальным: Русь смогла в наиболее тяжелое время показать свою способность защитить себя». Поэтому представляется исторически взвешенной оценка событий 1240 г. на Неве, данная известным современным специалистом по русской истории А. Я. Дегтяревым: «Истинное значение исторических событий выявляется тогда, когда мы умеем правильно поставить их в ряд длинных исторических следствий, когда удается взглянуть на итоги, к которым они привели, когда попытаемся понять и представить себе, что произошло бы при осуществлении каких-то других вариантов исторического развития. При таком взгляде Невская битва предстает перед нами как событие, несомненно великое»[40].