Стратегия Второй мировой. Восточный фронт

– Надо немцев бить. Не могу их рожи терпеть, – упрямо твердил сын, – не сбивайте меня с пути, мама. Все равно уйду.

И пошел твердым шагом, мужским. Отревела мать, да взорвалась бабьим злым голосом, с отчаянья взорвалась:

– Куда идешь, непутевый! Я тебя одевала-кормила, я сапоги тебе дорогие справила, а ты вон чего задумал! Взрослым стал, сам-с-усам. А ну стой! Сейчас возьму хворостину да отстегаю. Стой, говорю.

И сын остановился, и матери легче стало. Обманулась мать, не заметила в движении сына непокорность. А он сел на землю, уверенными движениями стянул сапоги, поставил их аккуратно в пыльную траву, сказал сурово:

– Они мне не нужны. Прощайте, мама! – и пошел по дороге, стараясь не слышать за спиной слова матери:

– Возьми сапоги, мне не жалко, глупенький! Я же…

Он быстро шел, не оборачиваясь. Он знал: обернешься – вернешься, подбежишь к мамке, расплачешься. Нельзя плакать. Нельзя, Михаил. Нельзя слушать стон за спиной. Нельзя слушать тишину за спиной. Иди, иди быстрее вперед.

Миша Семенистый догнал партизанский отряд. Стали его расспрашивать: кто ты, что ты, да где сапоги потерял.

– Михаил Кузьмич я, Семенистый, – первым делом сказал он, держа форс, да так его в отряде и стали все величать: Михаил Кузьмич.

Связным он был, в разведку ходил, коня любил, и конь любил лихого хозяина. Через несколько месяцев Михаил Кузьмич стал уважаемым в отряде разведчиком. Но однажды Ковпак крепко отчитал его.

В ночь на 1 января 1943 года партизаны подошли к селу Ольшаны, что на дороге Туров – Давид-Городок. Ковпак хотел внезапно напасть на Давид-Городок, где, по сведениям разведки, можно было разжиться табаком, солью, другими продуктами. Колонна приближалась к Ольшанам.

Михаил Кузьмич, по обычаю, летал на коне вдоль колонны туда и обратно, передавая сообщения и приказы командиров. Затем он пришпорил коня, ворвался в село, узнал от местных об обстановке, в том числе о том, есть ли здесь больные тифом, прискакал к зданию сельской управы. Там – никого.

Партизан гордо топал по недавно мытым доскам пола, увидел большой телефон на столе сбежавшего куда-то старосты, покрутил ручку, снял трубку, услышал вежливый голос телефонистки:

– Давид-Городок.

Михаил Кузьмич впервые в жизни разговаривал по телефону, и сразу – с барышней. Он сказал почти взрослым голосом:

– Дай-ка, дивчина, мне гестапо!

Телефонистка выполнила приказ, Семенистый услышал немецкую речь, буркнул что-то грозное, и через мгновение с ним разговаривал гестаповский переводчик, который первым делом попытался узнать, с кем он говорит.

Юный партизан, уклоняясь от ответа, сказал:

– Сегодня новогодняя ночь, большой праздник. Я со своими друзьями скоро буду у вас. Выпьем за новый. Готовь закуску.

Переводчик опять за свое: с кем имею честь говорить? В это время в сельскую управу вошел Вершигора. Он услышал последнюю фразу Михаила Кузьмича:

– Сам Ковпак с тобой говорит. Знай наших!

Петр Петрович улыбнулся, осмотрел сельскую управу, а чуть позже, когда Ковпак решал, идти ли на Давид-Городок или нет, он сказал «деду» о выходке четырнадцатилетнего разведчика. Сидор Артемьевич вызвал Семенистого и такую взбучку устроил, что даже взрослые люди стояли, поеживаясь. Досталось Михаилу Кузьмичу, своей неосторожной выходкой предупредившему врага об опасности. От налета на Давид-Городок пришлось отказаться. Семенистый несколько дней ходил сам не свой. Крепко он «деда» подвел.

Но партизанская жизнь стремительна: переход – бой – переход – небольшой отдых, если есть возможность – рейд – налет – рейд… Парень лихой, смелый, напористый, хитрый, Михаил Кузьмич совершил много полезных дел и подвигов, а Ковпак человеком был незлопамятным. Добро людское он помнил, оплошности быстро забывал. И эту оплошность паренька он забыл.

…А погиб Михаил Кузьмич в Карпатском рейде, труднейшем походе партизанского соединения Ковпака, начавшемся 12 июня 1943 года и закончившемся осенью. Партизаны произвели в глубоком тылу врага жуткий переполох. Они взрывали военные объекты, нападали на гарнизоны, распылялись, собирались вместе, громили немцев, и те стали подтягивать сюда крупные силы. Начались беспрерывные, изнуряющие бои. Много славных партизан погибло, в том числе и легендарный комиссар Семен Васильевич Руднев, а затем и сын его, совсем юный Радик, которого по-родственному, по-дедовски любил Ковпак…

Нацисты бросали в бои все новые силы. Ковпак принял решение бросить обозы, разделил отряд на самостоятельные группы.