Стравинский

– Я прибавил часы. Чтобы ты осознал, сутки больше, чем время. Время же, в свою очередь, больше, чем неприятности. Беспрерывно преследующие нас неприятности, убийства и обиды. Это, чтобы тебе было понятно – высшая справедливость, которая намного дольше чем жизнь. А теперь – вопрос к тебе, Филипп…

– Зачем я с тобой разговариваю?

– Вот, к примеру, за прошедшие сутки, на протяжении двадцати семи… хорошо, двадцати шести часов чего было в тебе больше? Страха или отсутствия его? Теперь отвечай. Только не лукавь!

– Из всего, что ты сказал, я не понял ровным счетом ничего.

– Учиться тебе надо, а не деньги считать.

– Круги.

– Что?

– Круги я считал.

– Круги?

– Круги.

– А деньги?

– А денег пока не считал.

– Это хорошо?

– Не знаю.

– Наверное, хорошо.

– Не знаю.

Пума подает голос, – Предположим, съем я отравленное семечко. Кому от этого польза? Надо же понять. Быть может, если меня не станет, мир сделается лучше? Мальчишки перестанут ловить птичек, а небо остановится в своем падении? Ну, что же, если я гожусь для жертвоприношения, я согласен. А вдруг, я умру, и ничего не произойдет? Ничего хорошего, полезного не произойдет. Ваалу, думаю, будет грустно. Ваал, ты загрустишь, если я умру?

Ваал не слышит Пуму, – Послушай, Филипп. Только что представил, а что, если бы все эти женщины разом, одномоментно, догадываешься? нет? Если бы они разом взяли, да и заявились сюда! К тебе в таверну. Как гром среди ясного неба взяли бы, да и явились. Вдруг, то есть без приглашения! Только представь, двери распахиваются и входят женщины!

– О каких женщинах ты толкуешь?

– О тех, из сновидений.

– Мне уже тысячу лет не снились женщины, Ваал.

– Они снятся, просто ты не обращаешь на них внимания. А они снятся, обязательно снятся. По себе знаю. Пожалуйста, Филипп, повнимательнее, когда спишь.

– Я внимателен, Ваал, я не могу не быть внимательным. Ты же знаешь, у меня арифметические способности. Я считаю, я все время считаю. Если бы женщины явились мне, я бы их обязательно пересчитал.

– Это плохо, Филипп. Как же ты живешь без женщин?

– У меня есть жена.

– Жена – это другое. Тоже женщина, конечно, но другое. Мечтать нужно иногда, понимаешь?.. Не знаю, может быть для кого-то это лишнее. Для тебя, например. Не знаю. Время пройдет, может статься, что-то изменится?.. Я ведь бесконечно молод, Филипп.

– Ты старше меня. И намного.

– Я ведь бесконечно молод, Филипп, вот и мечтаю. Молодым это свойственно. Ты ведь сам был когда-то молодым?.. Бывало, завернешься во влажную простыню и мечтаешь.

– Ты о ком.

– О тебе, о себе, о Пуме… Ну, не грусти! Всё исполнится.

– Что исполнится?

– Всё. Исполнится, наполнится. Признаки уже налицо. Ты не почувствовал, что после того как мы сделались чистыми и явными…

– Мы стали чистыми и явными?

– Разумеется. Иона только что был здесь. Ты его не видел?

– Видел. И что?

– Как всегда, произошло очищение. Прояснилось. Как-то пусто без него.

– А он чего приходил то?

– Попить заглянул.

Пума о своём, – Нет, не семечко это. Послушай-ка, Филипп, у меня в бокале… Впрочем, я уже говорил… Послушай-ка, сдается мне, что это не семечко.

– Что же это, по-твоему, Пума?

– Не знаю. Черная метка, змеиный глаз, яд, одним словом. Что-то такое к смерти.

– Нет, это не таверна – сумасшедший дом! – восклицает Филипп.

Ваал все еще пребывает в дискуссии, – А знаешь, наверное, ты прав, Филипп, когда ничего не боишься.

Пума решительно, – Мне нужно поговорить с тобой, Филипп.

– Слушаю тебя, Пума.

– С чего начать?

– Начни сначала.

– Боюсь, много времени займет.

– Ты куда-нибудь торопишься?

– Послушай, что я тебе скажу… Ты всегда за стойкой, Филипп. Ты здесь как царь на троне. Сегодня тебе много раз намекали, подталкивали, так сказать. Может быть, из лести. Может быть, чтобы доставить удовольствие, а, может быть, вовсе не из лести… Иона приходил. Обратил внимание?

– Обратил.

– Но об этом позже. Послушай, Филипп. Но знаешь, Филипп, даже царь иногда покидает свой трон. И тогда с ним говорят простые люди. Он позволяет. Иногда. Вот и мне хочется поговорить с тобой запросто. Равенства хочется, братства, понимаешь?

– Пространств.

– И пространства, разумеется. Я – простой человек, иногда тоскую по просторам. Это не значит, что я пускаюсь колесом по полям и площадям. Мне не обязательно. Я выпиваю, этого достаточно. Согласись, алкоголики имеют свои преимущества. Но я не забыл и те времена, когда к вину не притрагивался. Не осуждал, но не притрагивался. Пить-то я начал сравнительно недавно. Вот только не знаю, с чем сравнить. Да это и не нужно. Ни тебе, ни мне. Речь пойдет в совсем другой плоскости. И если ты начнешь утомляться или, того хуже, переутомляться, подай знак, и я быстренько закруглюсь. Договорились?

– Договорились.