Стравинский

Конь извлекает последнего козыря, – Да разве не видите вы, дорогой Петров, что полковник не таков, как другие люди? Случись даже крайняя необходимость, ни он, ни, тем более, я чисто физически не сможем забраться на крышу.

Веснухин взрывается, – На что ты намекаешь? Это я не заберусь?

Арктур печально, – Вы-то, наверное, да что там, наверняка взберетесь. Мне же мерзнуть в сугробе. Ну, что же, такова судьба.

Не успевает конь закончить фразу, как с виду невзрачные, я бы даже сказал плюгавые бродяги, демонстрируя немыслимую силу, ловко подхватывают его и в мгновение ока водворяют на крышу.

– Ай, да орлы, ай, да молодцы, где же супостатам нас победить! – не успевает полковник закончить фразу, как следом оказывается наверху.

– Салют, – кричит Веснухин с террасы. – Салют вам, застенчивые орлы, россыпь золотая, потаенные богатыри земли русской!

Да, небольшая гипербола. В действительности картинка выглядела несколько иначе. Коня поднимали втроем. Можно сказать, на пределе возможностей. И дело не только в размерах животного. Арктур был напуган, ржал, пытался вырваться, сквернословил. Если быть честным до конца, ругались все. Громко и страстно. Случись на тот момент прохожий, он наверняка ускорил бы шаг, а лучше убрался бы восвояси. И уж точно покатился бы со смеху, когда бы ему сообщили, что перед ним самая, что ни на есть элита, лучшие на сегодняшний день представители практического агностицизма.

А всегда ли нужна сермяжная правда? А если к вышесказанному присовокуплю я еще и тот факт, что во время подъема Арктура прослабило, а прославленный кавалерист вместо салюта лишился чувств, точно какая-нибудь зыбкая барышня? Станем мы, обретя такое-то знание чище и выше? Окажемся ли в одном ряду с одухотворенным Петровым, Игорем, Веснухиным, Арктуром?

Вопрос риторический, ответ, стало быть, не предполагается.

Думаю так – истина и объективная реальность не всегда рифмуются. Может быть, я и не прав, не спорю. Не люблю спорить.

Да будет так.

– Салют, – кричит Веснухин с террасы. И тотчас по ветхозаветному небу с шипением и свистом проносится кипящая солнечная капля. – Салют вам, застенчивые орлы, россыпь золотая, потаенные богатыри земли русской!

Так лучше.

А истины нам, всё одно, не постичь, на то она и истина. Приблизиться можем, не спорю, но постичь во всем благоуханье и многоголосье – никогда.

23. Стравинский И. И. Укрытие

Следует признать, мы боле не в силах удерживать нити несуществующих событий.

Притом, так называемые существующие события, как показала история – продукт скоропортящийся и опасный. С каждым годом все труднее сдерживать поток циклического материализма, буквально на глазах трансформирующегося сначала в натурализм, а затем в сакральные нечистоты, что приводит к естественному разрушению и без того условной оболочки сознания.

Кто это говорит? Доктор? Его пациент?

А, может быть, неведомый агностик, схоластик, экзистенциалист?

Кто там еще бывает? Химик, алхимик?

Скучаем по раблезианству. Да где же его взять, когда праматерь ссохлась да сморщилась вся? Уже вместо вина мочу пьет, лается без огонька…

Нет, не алхимик, простой человек говорит. Уж мне эта простота.

Мы боле не в силах удерживать нити несуществующих событий.

Ну, вот, сказал, обозначил себя. Говоря простым языком, обнаружился, высунулся, подставился. Ну, что же? будет замечен. Уже замечен. Насосы, именуемые социумом или прачечной, называйте, как хотите, уже нацелены на него. Все произойдет очень быстро, ибо время сжалось.

Зажмуриться, да на свинок полюбоваться на солнышке? по головам посчитать?

Случайно мысли не приходят.

Позже посчитаю. Непременно.

Муть тоже бывает, что твой перламутр. Это – как посмотреть. Понимаете, к чему клоню?

Мы боле не в силах удерживать нити несуществующих событий.

Высунулся, подставился, дуралей. Жаль бедолагу? Ответ напрашивается, но ответ неверный. Жалость к ближнему, сострадание – чувства-оборотни. Под личиной благородства скрывается страх. Страх за себя самого, который может оказаться в той же ситуации. Если отбросить лукавство, что, к слову, практически невозможно, все мы одиночки и только терпим окружающих. Вынуждены терпеть, так как этого требуют правила выживания.

Ветошь под ванной тоже живая. Ей тоже несладко. Тоже терпит.

Так что Макар Девушкин – комический персонаж.

И Ромео с Джульеттой.

И другие.

К счастью или несчастью любовь, в общепринятом понимании – болезнь. Сопротивляемся, боимся признать эту данность. Потому оказываемся слабыми и беззащитными. Все это началось не вчера. Может быть, со времен Каина. Скорее всего – так. Коллективные озарения, рукотворный плеск братств и революций – те же эпидемии.

Или пандемии.

Реинкарнация – совсем другое дело. С реинкарнацией еще предстоит разобраться. Руки не доходят. Феномен реинкарнации безусловно нуждается в исследовании. И эта работа будет выполнена. Раньше или позже.

Очень надеюсь.