Страж её сердца

И она, уже плохо соображая, что делает, закинула руки ему на шею, выгибаясь, подставляя всю себя горячим губам. Потом он просто подхватил ее на руки и отнес на кушетку, не переставая целовать. Сдернул вниз сорочку, прокладывая губами полыхающую дорожку от ключицы к груди, которая вдруг стала невероятно чувствительной. Алька зажмурилась и ахнула, когда губы Эльдора нашли ее сосок, превратившийся в твердую горошину. Это было неописуемо. Хорошо. И в то же время мало, всего мало. Запахи кофе, дерева, старых книг. И обжигающие прикосновения, от которых непослушное тело выгибается навстречу, прося ласки.

Внезапно Эльдор резко отстранился, несколько секунд смотрел на Альку совершенно безумным, темным взглядом, а потом торопливо натянул сорочку обратно и принялся застегивать пуговки на вороте платья.

– Так, – хрипло сказал он, – в эти игры мы с тобой играть не будем.

– Почему? – с трудом выдохнула она. Тело как будто плавало в жарком мареве и почему-то все происходящее уже не казалось неправильным.

– Потому что ты не девка из борделя. – Он ловко застегнул последнюю пуговку. – А я все-таки приор Надзора, а не растлитель девиц.

Алька опустила голову. Пастырь, стыдно-то как! И выбежала бы из комнаты, но ноги стали ватными, голова кружилась. Единственное, что пришло в голову, так это:

– Простите, ниат Эльдор.

Он стал на колени рядом с кушеткой, поправляя ее платье, оглаживая по растрепанным волосам. А потом легко завел руку ей под спину, приподнял и прижал к себе.

– Маленькая птичка, – услышала Алька, – ты даже не представляешь, во что мы с тобой ввязываемся. Но не надо бояться. Может статься, в финале мы – ты и я – окажемся в выигрыше. Сегодня утром меня вызвал Магистр, потому что этой ночью, по его словам, злоумышленники и еретики пытались проникнуть в башню и выкрасть Око Порядка.

Алька не поверила своим ушам. Так что, выходит, она летала заглянуть в башню Надзора? И приор Эльдор, выходит, усомнился в истинности самой главной догмы земель Порядка?!

Она уперлась локтями в твердую грудь Эльдора и отстранилась. Заглянула тревожно в кофейные глаза. А ведь теперь, после всех этих неразумных поцелуев, она не сможет равнодушно смотреть на него как на хозяина. Будет видеть только мужчину, с которым ей не суждено быть вместе, с которым никогда не получится стать настоящей семьей, и каждый раз будет глубоко внутри биться в агонии, глотать горькие слезы.

– Не пугайся, – шепнул он, тронув ее за кончик носа, – иногда, чтобы получить то, что хочешь, надо перевернуть мир.

– А чего вы хотите? – спросила Алька и снова смутилась. Не о том надо было спрашивать, совсем не о том.

– Я хочу быть рядом с тобой, – твердо ответил Эльдор. – Понимаю, что это звучит странно. И слишком быстро все происходит. Но я не привык прятаться от собственных желаний. А ты, что ты об этом думаешь, маленькая синяя птичка?

– Я не знаю, – честно ответила Алька. И добавила: – Мне страшно.

Он горько усмехнулся, поднялся и отошел к столу. Порылся в ящике и вернулся к ней с плоской картонной коробкой.

– Ты говорила, что рисовала, когда жила с родителями. Здесь бумага, уголь. Попытайся нарисовать того человека, которого ты видела в башне. Сможешь?

– Смогу. – Алька взяла коробку.

И, пожалуй, это было лучшим завершением их утренней с Эльдором «беседы». Потому что Алька совершенно перестала понимать, как быть дальше. Особенно ее пугало, что она позволила мужчине себя ласкать и что это ей понравилось.

Глава 8 Фамильное кольцо

Утро, как искренне полагал Мариус, выдалось просто великолепное. Он придумал обоснование для снятия печати с Алайны, написал длинную официальную бумагу специально для Надзора о том, что анализ энергетических полей вокруг Алайны Ритц явил ошибочную постановку печати предыдущим приором, в результате чего не происходило оттока энергии Пелены в пользу Ока Порядка, а скорее наоборот. Поэтому приор Эльдор снял печать, чтобы разобраться как следует в причине происходящего. Ну а для того чтобы разобраться, нужно время, много времени.

Потом почтовик получил записку от Магистра с требованием явиться в кабинет после обеда. Магистр был обеспокоен тем, что неизвестные злоумышленники пытались навредить Оку. У Мариуса еще было время до обеда, чтобы заменить в своем портальном волчке несколько деталей, они давно лежали у него в ящике стола на тот случай, если след портала все же будет обнаружен. Точку выхода – это Мариус знал точно – определить было невозможно. Зато можно было найти артефакт, который этот портал открывал.

Ну и, наконец, Мариус дорвался до сладкого, если все это безобразие можно так назвать. Отвратительно, просто отвратительно так вести себя с беззащитной сиротой. Но он оправдывал себя тем, что, во-первых, ничего дурного он этой сироте не сделал, во-вторых, похоже, сироте все происходящее тоже пришлось по нраву, а в-третьих – это было сложно признать, да, но выходило так, что он имел в отношении Алайны Ритц самые серьезные намерения, какие только может иметь мужчина его статуса.