Страж морского принца-2. Избранная морского принца

   — Он слишком дорого тебе стоил, — холодно сказал Алестар, поднимая взгляд от дощечки. — И вернул я его тебе, а не этому… Перстень твой по праву, и разбирай я такое дело в суде, решил бы его в твою пользу. Что ж, значит, нам надо узнать, где он. Этот Лилайн… Он тебе очень дорог?

   — Он спас мне жизнь, — спокойно ответила Джиад, чувствуя, как вступает на зыбучие пески, — вызвать в Алестаре ревность ей совершенно не хотелось. — Причем не раз. Сначала укрыл от Торвальда, потом дал убежище среди своих людей. Потом… он привез меня к морю, рискуя собой, когда я умирала от Зова.

   — Значит, я ему обязан, — задумчиво подытожил Алестар и снова посмотрел на табличку. — Ничего не понимаю. Как могло Сердце попасть к этому сухопутному маару Торвальду? Кто из иреназе настолько безумен, чтобы отдать реликвию людям? И почему он зовет меня собратом? Какие мы родичи, Глубинные пусть ему приснятся?

   — Это просто фигура речи, — пожала плечами Джиад. — Все короли суши зовут друг друга родственниками, когда хотят выразить уважение. Разве в море не так?

   — Но мы-то и в самом деле родня, — усмехнулся Алестар. — Странный обычай. Назвать родным того, с кем нет общей крови? А если завтра судьба сделает вас врагами? Лицемерие во всем… Ладно, я понял. Нам нужно выменять Сердце и твоего друга на то, чего у нас нет. И вряд ли Торвальд позволит нам поговорить с этим наемником прежде, чем заключить сделку?

   Джиад кивнула.

   Алестар оттолкнулся от ложа рукой, а не хвостом, как обычно, бросив на постель беспорядочно исчерканную дощечку.

   — Мне нужно встретиться с советниками, — сказал он, осторожно двинув хвостом и не удержавшись от болезненной гримасы. — Ты поплывешь со мной?

   — Я… — Джиад запнулась. — Вы уверены, что мое присутствие будет уместно? Я человек…

   — Ты моя избранная, — высокомерно сообщил король, надевая цепочку с фальшивым Сердцем, которую снимал на ночь. — И тринадцатая из старших каи-на Акаланте, если уж на то пошло. По воле моего отца, оспаривать которую я никому не позволю. У тебя столько же прав быть на Совете, как у любого из них. И… я прошу.

   Он оправил тунику и посмотрел на Джиад с очень странным выражением лица.

   — Прошу тебя быть рядом. Это будет нелегкий Совет.

   «Хуже, чем в прошлый раз? — мрачно подумала Джиад, всплывая над постелью. — Вряд ли такое возможно…»

   В клетке обиженно заверещал Жи, поняв, что его снова оставляют одного.

   * * *

   Во рту Алестара прочно поселился привкус крови. Казалось бы, ранили его в хвост, но вот почему-то и пища, и зелья, и тинкала — все отдавало кровью. Невис, которому он пожаловался, долго исследовал слюну, выстукивал и осматривал тело, но потом с облегчением заключил, что здоровью тир-на ничего не угрожает, кроме беспокойного характера самого тир-на. А привкус — от некоторых компонентов зелья. И действительно, после лекарства он стал сильнее, а потом постепенно исчез, чтобы вернуться к следующему приему микстур.

   Но это все было неважно, как ломаная ракушка. Алестару отчаянно не хотелось плыть на сегодняшний Совет. Он готов был думать о заговоре, о похищении Сердца, даже о том, насколько на самом деле дорог Джиад ее так называемый друг… Но только не о том, что ему предстоит сделать. А тянуть с решением — бессмысленная жестокость.

   И, конечно, стоило предупредить Джиад, но она и сама все поняла, когда, молча отсидев рядом весь Совет, услышала название последнего дела. Вздрогнула, посмотрела на дверь, слегка повернулась к Алестару, тихо спросив:

   — Сегодня?

   — У нас не принято тянуть ни с приговорами, ни с их исполнением, — так же тихо ответил Алестар, изнывая от растущей внутри боли и тоже глянул на дверь, через которую медленно вплыла Санлия.

   Видят Трое, он бы предпочел простить ее. Бывшую наложницу, не возлюбленную, но почти друга. Ту, с кем делился секретами и спрашивал совета. Ту, кто утешала его после смерти Кассии и ухаживала во время болезни. Ах, Сан… зачем же ты так…

   — Королевский суд! — громко и четко повторил дежурный сегодня советник Алвиас. — Санлия ири-на Суалана, бывшая наложница его величества, обвиняется в потворстве и укрывательстве преступников. Угодно ли вам выслушать обстоятельства дела, мой повелитель?

   — Я слышал их на прошлом заседании, как и весь Совет, — медленно и тяжело уронил Алестар, мучительно жалея, что нельзя нащупать ладонь Джиад — такой близкой и такой далекой. — Впрочем… Санлия, что ты можешь добавить в свою защиту?

   — Ничего, тир-на, — покачала головой суаланка, улыбнувшись едва заметной отрешенной улыбкой. — Я рассказала все, что могла. Я готова узнать приговор.

   Это было неправильно. Жестоко и несправедливо — осудить за то, что творила ее сестра. Но разве не молчание Санлии привело к смерти отца? Разве не покрывала она преступников, пока Алестар в дурмане гарнаты мучил Джиад? И молодой жрец погиб лишь потому, что Каришу никто не остановил, а Эруви только недавно пришла в себя… Виновна, без всякого сомнения, и вина ее тяжела.