Страж перевала

- Если только так, но долго ли я смогу притворяться? - вздохнула я, и Мадита опять ойкнула. Да я и сама услышала: сперва я заговорила ломким баском, а в конце дала петуха.

- Выходит, долго, - засмеялась она. - Вы сейчас в точности, как князь говорили, когда у него голос менялся. Сурово так отчитывает кого-нибудь, а потом на комариный писк срывается!

«Хорошо, - решила я, снова взглянув в зеркало, - нужно запомнить этот облик. Конечно, не Райгор один в один, он пошире в плечах и массивнее, но если особенно не приглядываться... И та же Мадита говорила: мало ли таких княжат кругом живет-поживает?»

Мне показалось, на маске вспыхнули искры в тех местах, к которым я прикоснулась, чтобы снять ее, но, должно быть, это был отблеск свечей.

- А знаете, госпожа, - сказала Мадита, опасливо разглядывая серебряную личину, - сдается мне, я такие уже видела.

- Конечно, видела. Их в зале трофеев полным-полно.

- Нет, я туда и носа не кажу, разок на пороге постояла, да и пошла восвояси, больно уж жутко, - покачала она головой. - И я неправильно сказала. Не такие. Не серебряные, уж во всяком случае, те не блестели. Да, верно... из коры они были, вместо волос - ветки, вместо бород - мох да трава...

- Ты о чем, Мадита? - встряхнула я ее за плечо.

- Сама не знаю, госпожа, - обескураженно ответила она, помотав головой, словно только что проснулась и пыталась избавиться от сонной одури. - Как будто картинки в голове появились: дремучий лес, деревья в три обхвата, на поляне костер большой-пребольшой, а вокруг него пляшут так, что земля гудит, палая листва вихрем завивается и шишки с веток валятся. И все в личинах из коры и лыка, и мужики с парнями, и девки с бабами - тех по венкам отличить можно, а одежда одинаковая. Рядом дичь жарят, пекут что-то, а ещё ягодное вино льется, духовитое - малина, ежевика, брусника, черника с земляникой... На весь лес запах стоит! И я тоже пляшу со всеми вместе, и до того мне весело!..

Мадита помолчала и добавила:

- Неужто я и впрямь, когда заблудилась, на лесных хозяев набрела? Говорят, они могут так закружить, что и имя свое позабудешь, вот прямо как я!

- А что после было, вспомнить можешь? - осторожно спросила я.

- После... - она задумалась. - То ли птица крикнула, то ли волк взвыл, и по деревьям вдруг гул пошел, сучья затрещали, и сразу веселью конец: костер засыпать начали, куда-то все подевались... А потом засвистело, застучало, загудело, и огонь поднялся выше самой высокой ели, до небес... По ней и поднялся... А после ничего не помню. Нет... - Мадита сжала голову руками. - Помню... Яма какая-то. Там тепло было, зверем пахло, и что-то такое большое ворочалось. Потом я проголодалась и пошла куда глаза глядят. А потом были люди... те, что в обитель меня отвели. Их я уже хорошо помню. Это что же такое, госпожа?!

- Ты, похоже, в самом деле из лесного народа, - ответила я. - То, что ты описала, похоже на праздник урожая или перелома года, у нас почти так же его справляли, с плясками, масками, угощением и кострами до небес...

- А что ж случилось?

- Похоже, вас нашли. Ты сказала - птица прокричала или волк взвыл. Предупреждали, значит. Но такое веселье враз не свернуть, вот, наверно, промешкали, тут-то охотники и налетели... Ель загорелась... Сама понимаешь, в лесном пожаре тебя могли попросту потерять. А если родители погибли... - я умолкла, потом добавила: - После, наверно, ты в чьем-то логове пряталась. А что память отшибло - немудрено, от испуга-то. Я старше тебя была, а тоже не помню, что случилось! Только огонь... И старый князь еще удивлялся: что в Сайторе могло так гореть? Камень ведь, не лес...

- Почему же я теперь-то вспомнила? - шепнула Мадита.

- Откуда мне знать? Ну разве... Динк о лесе, наверно, все уши тебе прожужжал, ты сама о нем заговорила, о лесовиках мне рассказала, а как маску увидела, всё одно к одному и сошлось, - предположила я.

- Вон оно что... - протянула она. - Ну, раз так, значит, нас с ним судьба свела, и дорожка наша - прямиком в дремучий лес! Его, дремучего, теперь поискать, конечно, много свели, но Динк места знает... Глядишь, впрямь какая-нибудь родня отыщется, не моя, так его! А нет, и вдвоем не пропадем.

- Праздник урожая на той неделе, - напомнила я, - ты сама говорила, что лесовики приезжают на ярмарку. Подождите их где-нибудь, может, удастся столковаться, прибьётесь к их обозу...

- Да какие у них обозы, госпожа! - зафыркала Мадита. - Всё на своем горбу тащат, откуда в чащобе вьючная скотина? Зимой, Динк говорил, можно собак в санки запрячь, но много ли они увезут? А то еще, он слыхал, где-то оленей приучают в упряжи ходить, но это не в наших краях, а много севернее, где лошадь вовсе не прокормишь.

- Это смотря какую лошадь, - пробормотала я, вспомнив мохнатых горных скакунов. - И не придирайся к словам. К обозу, не к обозу... главное, если к их компании пристать, меньше внимания привлечете. Считает их кто-то, что ли? Оденетесь, как они, и...

- Попробуем, госпожа, - кивнула она и покосилась на маску. - И как вы не побоялись эту штуку надеть?