Страж перевала

- Значит, так тому и быть, - шепотом сказала я, спрятала нож и посмотрела на себя в зеркало. Что ж, и впрямь похожа на юношу.

- Кругом тихо, госпожа, можно идти, - это Мадита проскользнула в комнату и опять ойкнула. - Простите, всё не привыкну, как вы это...

- Что ж... - я встала и накинула плащ. - Значит, пора.

- Госпожа, а может, когда я пугало в карету посажу, маску-то снять? Чтоб вовсе никакого следа не осталось? - спросила вдруг она. - В самом деле, кто к вам по дороге сунется? А так, если найдут эту штуковину, то...

- Могут опять начать охоту на среброликих, - сообразила я. - Хотя кто еще на кого охотиться станет... Нет, Мадита, не надо рисковать. Если мне удастся добраться до перевала, я их предупрежу, чтобы были настороже.

Наклонившись, я дотронулась до лица чучела - своего лица, - и подумала: «Вот бы не сам оборотень мог рассыпаться снежной пылью, а маска! Этак доберутся до обители, откроют дверцу кареты - а внутри только соломенная кукла. А еще лучше вышло б, если бы она сгорела у них на глазах, исчезла бесследно, вот как мои волосы!» Показалось мне, или невидимые сейчас линии рисунка на маске на мгновение вспыхнули алым? Наверно, просто свеча мигнула...

- Госпожа, и вот еще, возьмите на дорожку, - Мадита сунула мне глухо брякнувший мешочек.

Я на ощупь, да и по весу поняла - это деньги.

- Ты с ума сошла? Где взяла?

- Где-где... приданое себе копила, да в лесу на кой эти монеты? - преспокойно ответила она. - И Динк отдал, что у него было. Себе оставили маленько, чтобы хлеба купить, и довольно, прочее добудем. Ну и из даров хозяйке обители я кое-чего успела подцепить...

- Мадита! Ты...

- И не спорьте, госпожа! - перебила она. - Мы с Динком - взрослые уже, рукастые да выносливые, на работу всегда наняться можем, с голоду уж точно не помрем. А вы... девчоночка еще, едете невесть куда совсем одна, да без единой монетки... Нельзя же так!

- Ты тогда хотя бы мои украшения возьми, - вымолвила я, переждав спазм в горле. - Они приметные, да, но можно переплавить и тогда уж обменять.

- Себе оставьте, - нахмурилась Мадита. - Мало ли, пригодятся! А мы с Динком, говорю же, не пропадем, ни в лесу, ни в деревне. А вот куклу вашу я возьму, раз вы ее мне подарили.

- Хороша ты с ней будешь в чащобе! И тяжесть лишняя...

- Так-то оно так, госпожа, - ответила она без улыбки, вытряхивая кукольные вещички из увесистого сундучка и увязывая их в узелок вместе с самой игрушкой, - да ноша невелика, а оставлять ее жалко, выбросят ведь... А так, глядишь, и впрямь мои дочки поиграют, а нет - другим девчонкам радость будет! Вот...

- Дело твое, - кивнула я, а она вдруг вытащила из кармана вышитый платок.

- Это вот ещё возьмите, госпожа. Я ещё в обители вышила, как умела, чтоб не позабыть знаки, которые на моей одежде были. Теперь-то уж не забуду, накрепко затвердила, а это рукоделие на память осталось. Пригодится хоть нос утереть!

- Спасибо, - искренне сказала я, взяв подарок.

- Ну что, готовы?

Я кивнула.

Уж как Динк вывел Серебряного за ворота так, чтобы стража даже не шелохнулась, даже и не знаю, а расспрашивать было некогда. Впрочем, когда Райгора не было, за порядком следили вполглаза, а судя по винному духу, исходившему от храпящего стражника... Не удивлюсь, если в бочонок был подлит отвар какой-нибудь лесной сон-травы!

Так или иначе, конь уже дожидался меня и ласково зафыркал, учуяв.

- Серебрушки его я, как мог, подкрасил, чтоб не так в глаза бросались, - негромко сказал Динк, - и гриву тоже. Оно, конечно, от дождя скоро снова облезет, но несколько дней должно продержаться... А там, если повезет, вы уже далеко будете, где этого коня и не видели, поди, а не видели - не вспомнят. Но краску все ж возьмите, мало ли...

- Ты ещё и конокрадством промышлял? - спросила Мадита.

- Всякое бывало.

- Тогда точно не пропадем, - усмехнулась она и обняла меня. - Берегите себя, госпожа... А может, лучше всё же с нами пойдете, а? Дождетесь утра вон в той рощице за оврагом, а потом уж мы потихонечку, полегонечку да утечем подальше...

Я покачала головой и тоже покрепче обняла ее.

- Это вы - лесные жители, - шепнула я. - А меня горы зовут. Спасибо тебе, Мадита, и тебе, Динк. Может быть, ещё когда-нибудь свидимся!

- Да не может быть, а точно, - невозмутимо ответил конюх, теперь уже бывший.

Вот сейчас я видела, что он точно не из горожан и не из крестьян, а из вольного народа, уж неведомо, какого именно: старые повадки проявились, будто Динк скинул личину, под которой прятался столько лет! И движения сделались другими, плавными и быстрыми, и смотрел он иначе, и даже принюхивался совсем не так, как это делал бы обычный конюх, а совсем по-волчьи!

Да и Мадита как-то изменилась на вольном воздухе. Обычно такая милая и уютная, теперь она почему-то напоминала мне медведицу: та с виду тоже мягкая, пушистая и неуклюжая, только не вздумай ее разозлить: не убежишь, догонит, а уж если попадешься в когти - пиши пропало...

- Езжайте, госпожа, - Мадита вытерла глаза тыльной стороной кисти. - И не забывайте...

- Я вас не забуду.