Страж перевала

Я вцепилась в повод, и Серебряный недовольно фыркнул.

Проклятие княжеского рода. Единственный наследник — непременно бастард, если это мальчик. Мог князь пожелать избавления от этого проклятия? Почему нет… А если чего-то очень сильно хотеть, желание может и исполниться, вот только иногда так, что не обрадуешься.

Если так, тогда понятно, почему он так заботился обо мне, пускай от этой заботы порой тянуло взвыть, почему даже на смертном одре потребовал, чтобы Райгор взял меня в жены: наш с ним отпрыск должен был положить конец проклятию!

Почему именно я? Я догадывалась: род Сайтор владел кое-какими секретами, вот только я не успела узнать их все, не доросла, а теперь некому рассказать. Возможно, имелось в нашей крови что-то такое, что могло пересилить проклятие…

А плата… Платой стала моя семья и все домочадцы. Мой родной дом. Все это чем-то мешало ведьме, но сама она расправиться с нами почему-то не могла, и в обмен на меня князь помог ей.

Но, уверена, ведьма не назвала князю Даккору всех условий их сделки, а каких именно — остается только гадать. Он, быть может, рассчитывал завладеть не только мною — талисманом для своего рода, но и богатствами моего отца? Ведьме-то золото ни к чему! А получил только пепелище, а потом неурожай за неурожаем… Может быть, Даккор сделал что-то неправильно? Достаточно ведь самой малости, одного не вовремя или неверно произнесенного слова, чтобы испортить волшбу!

Разгадать эту загадку мне было не под силу. Старый князь мертв, у него не спросишь, Райгор ничего не знает, Тайриль поведал о том, что вспомнил, и расстался с жизнью… Он упоминал еще некого Лирта, но где его искать?

«А не я ли принудила Тайриля нарушить клятву? Или моя маска? — подумала я и коснулась лица. — Я же так хотела, чтобы он рассказал правду! И желание исполнилось… Но как это возможно?»

— А-а-а! — вопль Мака заставил меня вздрогнуть. — Великаны!

— Ты сдурел, что ли?! — рявкнул в ответ Чарим. — Какие еще великаны?!

— Вон… вон… глядите! — Тот трясущимся пальцем указал влево.

Уже вечерело, и темная кромка леса четко вырисовывалась на фоне ясного неба. А над нею… Я не удержалась и протерла глаза: прямо к нам шагали огромные серые фигуры. Очертания их были мутными, но головы этих чудовищ терялись где-то в поднебесье, а ноги попирали вековые деревья, как траву…

— Да чтоб тебе провалиться! — плюнул Вител. — Собственной тени испугался!

— Чего?!

— Того! Не видишь, туман в лесу? Или не туман, дымка этакая? Сегодня пригрело, теперь опять холодает…

— И что с того?

— Тьфу ты, — сказал Чарим и засмеялся. — Это ж я!

Он поднял руку, и гуманный великан ответил приветствием.

— Это солнце на закате как-то так хитро подсветило, что наши тени стали видны, — пояснил Вител, ухмыляясь. — Неужто не умеете фигуры из пальцев складывать, чтоб тени на стене показывать? Зайчиков там, собачек, птиц? Вот, это то же самое, только размером побольше. Гляди, Мак, вон твоя башка маячит! Точно, шапка еще твоя дурацкая.

— А-а-а… — выдохнул тот с облегчением.

— Я такое в степи встречал, — сказал Чарим, — но уж позабыл. И здесь прежде такого не бывало, точно.

— Если ты не видал, это не значит, что такого не было. Может, ты в другую сторону смотрел или вообще спал, — серьезно ответил Вител.

Его гигантская тень покачала головой. Я попыталась найти себя, но увы, моя фигура терялась на фоне остальных.

— Ну, что замерли? Впрок насмотреться хотите?

Возы покатились дальше, а я подумала: скорее бы подняться на перевал. Там и не такое увидишь…

Я не ошиблась: заморозки начались на третью ночь, когда мы уже поднимались в горы, и сразу такие, что трава будто остекленела — тронешь, стебли ломаются с хрустом.

— Пора вола резать, — решил Вител, с жалостью посмотрев на бурого.

Тот хромал уже очень сильно, шел с трудом, хотя его давно выпрягли из воза (сам воз пустили на дрова, и сейчас они очень пригодились!). Да и от копыта скверно пахло, как ни обмазывал его Бурин дегтем и не ставил на ночь припарки.

— Не на ночь же глядя, — возразил Чарим. — С утра пораньше, а пока чуть повыше поднимемся, там ручей побольше есть, и это как раз на границе. А то ведь уделаемся, как пить дать!

— Будь по-твоему, — согласился Вител, и мы двинулись дальше.

А поздно вечером, стоило нам устроиться на привал, совсем неподалеку послышался вой. Многократно усиленный каменными склонами, он дробился и множился, и не так-то просто было сосчитать, сколько глоток исполняет эту песню! Чарим, однако, справился.

— Раз, два… семеро, — сказал он, прислушавшись. — И не слыхать, чтобы кто-то подтягивал. Что за странная стая?

— Это не стая, — не выдержала я, тоже вслушавшись внимательнее, — это семиголосица. Плохо дело.

— Ты о чем, парень? — нахмурился Вител.

— Это намного хуже даже большой стаи, — пояснила я, как мне казалось, вполне понятно. — Слышите? Заводит Тот-кто-старше, он в центре круга, а ему подпевают Шестеро сильных. А их стаи молчат. Пока молчат. Им не положено петь, пока вожаки не завершат… Вот сейчас…