Страж порядка

– Больше никогда так не делай.

– Почему?

– Потому.

Полежала, о чем-то думая. Сказала:

– Удивительно, что людям иногда нравится. Одна моя подруга знаешь что любит мужчинам делать?

– Что?

– Даже говорить противно.

Но все-таки сказала. Эрих поморщился.

– И я о том же, – согласилась Светлана. – Но ей нравится.

Эрих вспомнил этот разговор, вспомнил Светлану.

И понял, что скучает по ней. Как это объяснить? – все это время не только не скучал, но даже и не думал, а тут такой приступ накатил, что невтерпеж ее немедленно увидеть. Может, сегодня как раз ее смена? Пойти и посмотреть. Что в этом такого? И даже подойти, поздороваться. Или так: я зашел пообедать. Оказался рядом и зашел. Если там работает моя бывшая женщина, что ж теперь, не обедать?

И Эрих пошел в «Му-Му». Оделся просто. Он ведь в дополнение к костюму и куртку купил военно-полицейского образца, и зимние боевые ботинки, и шапку, на которой не хватало только кокарды, чтобы выглядеть служебной. Сейчас надел прежнюю свою куртку, темно-серую, с теплым капюшоном, при котором не нужно шапки.

Давно он не был в «Депо-Молле». Люди почти все в масках из-за очередной волны эпидемии, но охранника при входе нет. Эрих постоял, подождал – может, он отлучился? Но нет, охранник так и не появился. Решили, значит, что он тут не нужен. А ведь и правда, не нужен. Получается, много лет Эрих работал на ненужной работе? Обидно.

Но эта обида порадовала Эриха – значит, в нем что-то еще есть, кроме грусти о Светлане. Это, если сравнить, похоже на то, когда у тебя болят и нога, и палец на руке. Боль в пальце отвлекает от боли в ноге. Две боли не складываются, из большей вычитается меньшая и сама становится меньше, сделал вывод Эрих. Попутно удивился, что думает как-то не так, как раньше.

Он поднялся в «Му-Му». Здесь все было как всегда. И меню все то же: винегрет, оливье, салат из капусты с морковью и яблоком, селедка под шубой, борщ, гороховый суп с копченостями, суп-пюре с брокколи, рассольник, суп с фрикадельками, рыба в кляре, колбаски с гречкой-гарниром, мясо по-французски, семга… Эрих взял то, что спланировал заранее, чтобы не мешать самому себе выбором: винегрет и суп-пюре. Намечал взять кусок семги, ее не было, был сибас. Ладно, возьмем сибас. Эрих брал все это и смотрел на Светлану. Да, она была здесь, потому что он очень этого хотел. Должна была быть здесь, и вот – здесь. Она похорошела. Она очень похорошела. Она так похорошела, что даже сердце закололо у Эриха. Что-то я совсем, подумал он.

Светлана увидела его и поставила кружку с чаем перед тем, кто ждал кружку с чаем, так резко, что стукнула донышком о прилавок, но тут же улыбкой показала, что это нечаянно, и что это не относится к тому, кто ждал чая.

– Здравствуй, Света, – сказал Эрих.

– Здравствуйте, – сказала Светлана громче, чем надо. – Что желаем?

– Чай. Зеленый. Ты же помнишь?

– Чай зеленый, – кивнула Светлана и отвернулась готовить чай.

За Эрихом стояла женщина примерно одного возраста со Светланой и чем-то даже похожая. Из нетерпеливых. Таким все, что ни делается, кажется медленным. И это отражается на лице. Не то чтобы лицо раздраженное и недовольное, но всегда к этому готовое. А Светлана наливала кипяток, открывала новую коробку с пакетиками чая, она медлила, Эрих ее сочувственно понимал: надо же продумать, как говорить с ним, свалившимся на голову. Вдобавок что-то случилось с нагревателем, снизу пошел пар, Светлана куда-то заглянула, что-то начала регулировать.

– Можно чуть быстрее? – спросила нетерпеливая женщина.

– Человек работает, – сказал ей Эрих.

– Я не к вам обращаюсь.

– А я к вам. Что вы будете торопить, от этого быстрей не получится.

Светлана резко повернулась и выкрикнула:

– Прекрати.

Она не как чужому это крикнула, если бы как чужому, нет, именно как близкому, даже, пожалуй, как мужу, но такому мужу, с котором живешь уже очень давно и который смертельно надоел своими причудами.

– Свет, ты чего? – спросил Эрих почти жалобно.

– У вас тут свои разборки, а людям некогда, – сказала торопливая женщина.

– Помолчать можете? – спросил Эрих.

– Вы не хамите мне тут, – обрадовалась скандалу торопливая женщина. – А то я вам тоже так отвечу, что мало не покажется.

Мало не покажется. Тысячу раз слышал Эрих это расхожее в наше время выражение. Какой-то дурак его придумал, и все ухватились. Ничего у нас нет своего, вот и пользуемся чужим.

Светлана подала Эриху чай и тут же обратилась к женщине:

– Слушаю вас.

Эрих поставил кружку на поднос, перенес его к кассе. Ему казалось, что все смотрят на него. И он не выдержал, оставил поднос и ушел.

Что-то кричали сзади, но в голове Эриха был такой собственный шум, что постороннего он не слышал.

15

Прошел примерно месяц. Или полтора. Эрих продолжал жить, но не чувствовал этого. Будто каким-то образом физически исчез из этого ми-ра, остался бестелесной тенью. Если бы ему пришла в голову мысль о самоубийстве, он убил бы себя легко и без колебаний. Но мертвые не умирают, а Эрих чувствовал себя мертвым. Его ничто не интересовало, не удивляло, ни мучило.