Стрекоза для покойника (СИ)

Как и большинство сапожников (без сапог), Петр Васильевич Прядилов - известный хирург-офтальмолог - носил очки, более того, обожал их, а в любимых души не чаял. Но постоянно терял. Человек он был темпераментный, увлекающийся, заслышав или прочитав что-нибудь интересное, тут же спешил донести известие до домашних, очки при этом засовывая, куда ни попадя: в ящики стола, под диванные подушки, за телевизор. Один раз они даже были обнаружены в корзине с грязным бельем. Вот и сегодня, когда Лука пришла к Муне, вся семья искала очередные любимые окуляры хозяина дома, причем упрямый предмет не обнаруживался даже при помощи сверхспособностей Видящих мамы и дочки.

- Ты их на улице где-то оставил! - звучал в недрах квартиры сердитый голос Этьенны Вильевны. - Нет их дома, я их не вижу!

- Но я же только что читал в них газету! - восклицал Петр Васильевич. - На кухне? В гостиной? Или я статью писал в кабинете?

- Господи, дай мне терпения! - взмолилась супруга и выглянула в коридор на радостный лай Семен Семеныча, прыгающего вокруг гостьи. - Лука, привет! Мы ищем очки, присоединяйся!

- Лучше бы они нашлись, а то у папы надолго испортится настроение, - вздохнула Муня, - а когда у папы портится - мама звереет.

- И где вы искали? - уточнила Лука.

- Везде! - пожала плечами Муня. - Их нет нигде! Скорее всего, мама права: папа забыл их или в машине, или где-нибудь еще! Но он не признается и стенает…

Стенания Петра Васильевича сотрясали стены.

- Давай еще раз поищем, - прислушавшись, предложила Лука. - Где будем искать?

- Пойдем в кабинет, я там еще не смотрела! - опять вздохнув, сказала подруга.

Кабинет у супругов был общий. Просторная комната продолжала ‘книжно-сувенирную’ тему гостиной, но вместо уютных диванов и кресел здесь стояли письменный стол и изящная кушетка у стены, напоминающая кушетки в кабинетах психоаналитиков, виденных Лукой в зарубежных фильмах. Приглушенные бордовые тона ковров, штор и обивки, темный - дерева книжных шкафов, разбавляли многочисленные бронзовые подсвечники и светильники, явно антикварные, а так же люстра, украшенная красными ограненными подвесками, которые Луке показались драгоценными камнями из сокровищниц каких-нибудь королевских семейств. Она представила, как будет выглядеть комната, если зажечь свечи, и затаила дыхание от восторга - кабинет представлялся дивными чертогами, полными несметных богатств.

Черный массивный стол с полированной столешницей был почти пуст. Очков не обнаружилось ни в органайзере из какого-то красно-черного камня со множеством отделений, ни в корзине для бумаг под столом. Под подушкой на кушетке их тоже не было, как и на подоконнике. Соскучившийся Семен Семеныч, радостно пыхтя, бегал за Лукой и лез под руки - видимо, решил, что это такая игра.

- Лука, - вдруг тихо сказала Муня, - а знаешь, я с ним встречалась!

- С кем? - не поняла та.

- С Мефодием… С капитаном Арефьевым.

Лука изумленно оглянулась.

- Он тебя вызвал на допрос?

- Ну, если можно так назвать, - криво усмехнулась подруга. - Мы в кафе сидели.

- И как? - осторожно поинтересовалась Лука.

- Как - что? - не менее осторожно спросила Муня.

- Как посидели?

Муня молча и сосредоточенно рылась в ящиках стола. Лука подождала ответа, но не дождалась. Вместо этого подруга неожиданно пробормотала:

- А это старье что тут делает?

В руках у нее был пожелтевший номер ‘Криминальной хроники’. Газета, как газета… но при взгляде на нее у Луки побежали по спине мурашки.

- Можно я полистаю? - спросила она.

- Держи!

И Муня снова полезла в ящики.

Из коридора доносились стенания Петра Васильевича, экспрессия которых развивалась по экспоненте.

Сев на кушетку, Лука принялась листать страницы. Газета двадцатилетней давности, зачем держать такую древность в ящике стола? Разве только в ней есть что-то, памятное для хозяев.

На одном из разворотов была размещена фотография почти полностью сгоревшего дома. Крыша провалились внутрь, остались лишь закопченные развалины стен.

- Здесь ничего нет! - раздался расстроенный голос подруги. - Да что ж это за горе такое!

- Разве ж это горе? - пробормотала Лука. - Вот где горе…

Муня подошла, склонилась над газетой. Палец Луки, с коротко подстриженным ноготком, окрашенным черным лаком, ткнул в статью под фотографией.

‘Страшная трагедия произошла в одном из частных домов, расположенных в колхозе ‘Красная Явь’. Около полуночи загорелся двухэтажный дом, в котором проживал известный художник Виктор Литвин с супругой и новорожденной дочерью. Время было позднее, соседи уже спали. Пожарных вызвали лишь когда крыша уже вовсю полыхала.

- Пожарные приехали быстро, но дом уже был охвачен огнем, - рассказывает очевидец происшествия, 53-летний местный житель Василий Соболев, - хозяева, видать, крепко спали. Мы сами-то проснулись, когда черепица стрелять от жара начала, треск стоял, аж уши закладывало.