Стрела любви

На короткое мгновение пелена страсти рассеялась, и глаза их встретились. Маргарет почувствовала, как по его телу пробежала судорога. Да, он дрожал! И все его мышцы были напряжены.

— Скажи, что ты хочешь этого, — потребовал Йен. Его синие глаза потемнели настолько, что казались черными.

И было ясно: он не станет продолжать, если она этого не захочет. Он давал ей шанс передумать.

— Я хочу этого, — тихо сказала девушка.

— Слава богу, — простонал он. — Мне жаль…

Маргарет не поняла, с какой стати он извинялся. Но тут Йен одним толчком вошел в нее, и она закричала, почувствовав острую боль, словно разорвавшую ее пополам.

— Прости меня, — пробормотал молодой воин. — О господи, малышка. Извини, сейчас станет легче.

Маргарет надеялась, что так и будет. Хотя ей было хуже некуда. Казалось, она не могла дышать, тем более — говорить. Заметив тревогу в глазах Йена, она взяла себя в руки и кивнула.

Он поцеловал ее, и этот нежный поцелуй совершенно не походил на прежние: казалось, он старался хоть как‑то унять ее боль.

«Нет, — поняла Маргарет, — все не так». Он добивался ее расположения, давал понять, что она ему нужна.

И теперь уже Маргарет не сомневалась, что полюбила этого мужчину. Любовь совсем недавно зародилась в ее сердце и очень быстро расцвела роскошным пышным цветком. Да, это было единственное объяснение происходящему. Она полюбила его, этого серьезного и красивого молодого воина, ученого, как монах, но целующегося с первобытной страстью мужчины, знающего, как грешить. Ей нравилось его сдержанное чувство юмора, которое он демонстрировал только ей. И нравилось дразнить и смешить его, а главное — ей нравились доброта и нежность в его глазах, когда он смотрел на нее.

Мало‑помалу ее тело расслабилось, и острая боль почти ушла.

Только тогда Маргарет по‑настоящему почувствовала его внутри себя. Огромный и твердый фаллос наполнял ее своим теплом. Теперь они стали одним целым.

Разумеется, Маргарет и прежде знала, что происходило между мужчиной и женщиной в постели. Ей многое стало известно от братьев и старших подруг, в том числе и то, что это может быть очень даже приятно. Но ей казалось, что она почувствует смущение и неловкость. Однако ничего такого не было. Она чувствовала только непередаваемую близость, возникшую между ними.

Йен поднял голову и тихо спросил:

— Ты в порядке?

Видя в его глазах искреннюю тревогу, Маргарет едва не задохнулась от избытка чувств. Она знала, что запомнит этот момент на всю оставшуюся жизнь и всегда будет лелеять эти воспоминания.

— Все отлично, — ответила Маргарет, проводя ладонью по его подбородку, уже покрытому чуть отросшей щетиной. И она не кривила душой, она нисколько не сомневалась: ее место — рядом с этим мужчиной. Она соединилась с ним по воле Божьей, и ей было наплевать, что по этому поводу говорят священники. Такое не могло быть грехом, потому что это сущий рай.

Йен скрипнул зубами — ужасно хотелось двигаться, и желание было невероятно мощным. Он уже занимался этим раньше. Возможно, не так часто, как Фин — у него было слишком много важных дел, поэтому не хватало времени волочиться за женщинами, — но все же он понимал: на этот раз все по‑другому.

И не только потому, что Маргарет оказалась девственницей. Хотя, видит бог, он не ожидал, что ей будет так больно. Испуг поначалу лишил его желания, но оно тотчас вернулось — вернулось с удвоенной остротой. А чувства, бушевавшие в его сердце… Раньше Йен не верил в россказни бардов о судьбе и предназначении, но теперь, глядя в золотистые глаза Маргарет, вспомнил слова странствующих певцов. Ему еще не приходилось испытывать столь сильные эмоции. И хотелось защищать ее, поклоняться ей, главное же — заниматься с ней любовью, отдавая всего себя.

К несчастью, первобытные инстинкты, тоже жившие в нем, требовали другого. У него оставалось не так уж много времени, ибо он уже подошел к границам самоконтроля.

Почувствовав, что Маргарет наконец‑то расслабилась, он понял, что больше не может сдерживаться. И он начал двигаться. Сначала медленно, а потом, когда дыхание Маргарет участилось и она стала тихонько стонать, — все быстрее и быстрее.

Ее отклик доводил его до безумия. Она выгнула спину, нога, лежавшая на его бедре, напряглась — и Йена захлестнула волна наслаждения.

— Боже, Мэгги, как хорошо… Я сейчас…

Договорить он не успел: замер на мгновение, содрогнулся, издал гортанный крик и излил свое семя.

Разрядка ошеломила его. Он иссяк, был выпит до дна, лишился всей своей жизненный энергии. Теперь он мог только стоять, привалившись к Мэгги и тяжело дыша. Когда‑то, когда ему было семь лет, он купался в море недалеко от замка и попал в отлив. Он едва не утонул, больше часа боролся с течением, но все же сумел вернуться к берегу и без сил рухнул на песок. Примерно так же Йен чувствовал себя и сейчас.

Прошло несколько минут — или часов? — и в его затуманенное сознание проник тихий голос.

— Йен, с тобой все в порядке?