Стрела любви

Маргарет смотрела ему прямо в глаза, доводя до пика наслаждения. Муж был очень напряжен, а когда хрипло застонал, она остановилась.

После недели взаимных ласк Маргарет стала испытывать те же муки, что и супруг. Она не могла дождаться, когда они по‑настоящему займутся любовью. И вот Йен сказал ей, что завтра вечером — слава богу! — они доберутся до переправы в районе Обана. И было ясно: поскольку расстояние от замка Гилен до материка составляло всего полмили, Маргарет попадет в свой новый дом еще до наступления ночи.

Несмотря на обещание удовольствия, ожидавшего ее, несмотря на мучительные ночи, бесконечные дни и унылую дождливую погоду в последние дни, Маргарет сожалела, что путешествие подходило к концу.

Она ужасно нервничала, так как не знала, какой будет ее новая жизнь на Керрере. Она понятия не имела, чего ждать в новой для нее обстановке и чего ждали от нее. Замок Гилен был для нее совершенно неизвестной местностью, но пока они до него не добрались… «Наверное, можно делать вид, что все будет по‑прежнему», — решила Маргарет.

Кроме того, она теперь гораздо лучше знала своего мужа. После того как она высказала ему все свои претензии, Йен старался проводить с ней больше времени — и не только ночью. Он ехал рядом с ней когда мог, и каждый вечер после ужина приносил небольшую деревянную дощечку, на которой ножом начертил клетки, и кучку камешков разного цвета и формы, чтобы научить ее играть в шахматы.

Она довольно быстро усвоила правила игры, но, как правило, проигрывала и всегда очень тяжело переживала проигрыш.

— Кто мог подумать, что детская игра окажется таким сильным ударом по гордости? — как‑то раз сказала она. — Хочешь верь, хочешь нет, но до встречи с тобой я считала себя достаточно умной.

Йен ухмыльнулся.

— Полагаю, твоя гордость достаточно сильна, чтобы вынести все удары. А что касается ума… Вовсе не это мешает тебе научиться играть.

— А что? — удивилась Маргарет.

— Ты слишком нетерпелива, чтобы довести игру до конца, и слишком быстро переходишь в атаку. Надо уметь выжидать.

Маргарет уставилась на мужа. Надо же! Как тонко он ее чувствовал. Она действительно нетерпелива, и ей быстро становилось скучно. Да и тактика выжидания в засаде была ей совершенно чужда. Она всегда предпочитала открытый вызов и натиск. В общем, она подозревала, что ей никогда не придется вести двухдневный бой за шахматной доской.

— А чем именно ты сейчас занимаешься? — спросила она. — Готовишься к войне с англичанами?

Йен молча пожал плечами. Человек, который с такой увлеченностью говорил о сражениях со всеми, кто соглашался его слушать, с ней, своей женой, полностью избегал этой темы. Она надеялась, что особой причины для этого нет, но кто знает? Маргарет давно собиралась поговорить с мужем о войне, и поразмыслив, решила, что теперь — самое время.

Она огляделась. Как и в предыдущие ночи, все остальные люди устроились чуть поодаль, чтобы дать им некое подобие уединения.

— Что ты будешь делать, если начнется война? — спросила она тихо.

Возможно, всему виной был пляшущий свет факела, но ей показалось, что муж моментально как‑то ощетинился.

— Что ты имеешь в виду?

— Мой отец хочет, чтобы ты сражался вместе с ним. Он сказал, что твои способности по достоинству оценят люди, преданные королю Иоанну.

На этот раз Маргарет не ошиблась. Лицо мужа тотчас стало непроницаемым, а в глазах появился стальной блеск, которого она прежде не видела.

— У меня есть долг перед отцом, — ответил он наконец.

— А у него — перед его господином Александром Макдугаллом, но не перед его родственником, — сказала Маргарет, имея в виду Брюса.

Она ждала реакции, но таковой не последовало. По лицу мужа невозможно было определить, о чем он думал. Йен был серьезен и сосредоточен, как всегда.

— Мой отец знает, в чем заключается его долг, Мэгги, — сухо проговорил он.

В сердце Маргарет вспыхнула надежда.

— Значит ли это, что ты…

Йен встал.

— Это значит, что мы ведем беспредметный разговор. Когда придет время — если придет, — он сделает то, что должен. Я тоже.

Он уже хотел уйти, но Маргарет остановила его, схватив за руку.

— Подожди! Почему ты не хочешь поговорить со мной об этом?

— Потому что такие дела тебя ни в коей мере не касаются.

— Но я твоя жена! Меня касается все, что имеет отношение к тебе.

Йен не отвел глаза. И продолжал смотреть на нее с вызовом. Маргарет совершенно ничего не понимала. Почему муж так поступал? Почему отталкивал ее? Его что, не интересовало ее мнение? Пусть она не так умна, как он, и не умеет читать и писать, — это вовсе не означало, что она дура!

— Я должен идти, — проворчал Йен.

Она выпустила его руку, по‑прежнему ничего не понимая.

— Куда?

— Сегодня я на дежурстве. — Он сделал паузу. — Вернусь только утром. Возможно, тебе лучше сегодня переночевать в палатке.

Маргарет была потрясена.

— Почему ты так себя ведешь?

Его лицо смягчилось, и Йен снова превратился в мужчину, которого она любила. Он нежно обнял ее и привлек к себе.

— Прости, дорогая, но ты сама виновата. — Маргарет в недоумении уставилась на мужа. — Ты сводишь меня с ума. Я не вынесу еще одной такой ночи.