Стрелок

– Они настолько хорошо знают свое дело, что либо их не существует, либо они – высококлассные опытные оперативники, а такой талант стоит недешево; следовательно, тот, кто за ними стоит – опять же, если он существует, – вкладывает в эту операцию большие деньги.

– Похоже на то, – согласился Ник.

– А теперь я задам тебе вот какой вопрос: ты знаешь о моем деде все, что знаю я, ты знаешь все, что я разузнал, а возможно, даже больше, потому что ты читал архивы гораздо внимательнее меня. Так вот, ты можешь назвать хоть одну причину, почему это заинтересовало кого-то еще?

– Кого-то еще? У тебя есть какие-нибудь мысли?

– Абсолютно никаких. Но, в конце концов, меня знают в Управлении[36], меня знают в вашей конторе, меня знают в других несуществующих ведомствах, прячущихся за аббревиатурами, так что, возможно, в одном из них на меня завели новое дело.

– Быть может, это налоговая служба. Ты платишь налоги?

– Неизменно более чем щедро.

– Никаких алиментов, черных выплат, долгов, никаких разгневанных мужей, крупье, защитников окружающей среды, ничего по сделке о продаже участка?

– Не думаю. Я ничего не вижу.

– Ну, может быть, Управление или Министерство внутренней безопасности решили привлечь тебя в качестве консультанта по борьбе с терроризмом, специальность «снайперское искусство», и сейчас тебя скрытно проверяют, прежде чем сделать предложение, потому что если ты занимаешься чем-то нечистым, с тобой лучше не связываться.

– Возможно. Вот только последние несколько месяцев я лишь сидел на крыльце как истукан, затем вдруг сорвался в этот маленький крестовый поход, чтобы разузнать все о человеке, которого нет в живых с сорок второго года, – и внезапно где-то что-то зашевелилось…

– Никаких завязок с организованной преступностью?

– По крайней мере я ничего не знаю. Возможно, падение старого хрыча в глазах Бюро как-то связано с мафией, но честное слово, это же было больше восьмидесяти лет назад. Кому сейчас до этого какое дело?

– Ладно, – сказал Ник, – если ты по-прежнему думаешь о каком-то заговоре, мой опыт однозначно утверждает, что, если заговор, хотя бы потенциальный, действительно существует, в большинстве случаев причина этого одна: не информация, не месть, не справедливость, не гнев, а только деньги. Доллары.

– Очень дельное замечание, и я согласен, что мотив прибыли объясняет практически все.

– Итак… где забытые сокровища? Под крестиком на том детском плане, что нарисовал твой дед? Где клад? У тебя появилась надежда найти пропавшие миллионы Джона Диллинджера? Малыш Нельсон украл картину одного из старых мастеров? Кто-нибудь из ребят крал бриллианты, акции компании, которая впоследствии стала «Ксероксом»? Сделки о продаже земли, карты золотых приисков?

Это был тупиковый вопрос.

– Не ходившая в обращении тысяча, найденная в сейфе. Быть может, кто-то думает, что таких бумажек много, хотя я не могу в это поверить, поскольку в те дни суммы были гораздо меньше. На всех своих ограблениях Диллинджер украл около ста пятидесяти тысяч, а Малыш тут здорово от него отстал. Так что даже если под крестиком на плане спрятаны сто пятьдесят «кусков», по нынешним меркам это немного.

– Да, немного.

– И даже если б это действительно было так, появление крупной суммы в подобных купюрах тридцать четвертого года привлекло бы большое внимание.

– Совершенно верно, – согласился Ник. – Так что если мыслить категориями богатства, заключенного в небольших размерах, которое может быть спрятано под крестиком, наиболее вероятными кажутся алмазы, потому что в маленьком чемоданчике поместится камушков на несколько миллионов. Крупные камни без огранки, нигде не зарегистрированные. Ради этого уже имеет смысл предпринять какие-то телодвижения.

– Я не вижу ничего указывающего на алмазы. Впрочем, я не вижу вообще ничего. Эти ребята из сельской глубинки жили сегодняшним днем – забирали наличные и тотчас же их тратили. Я не понимаю, каким боком тут могут оказаться спрятанные сокровища.

– Много вопросов и никаких ответов.

– Быть может, все это плод моего воображения… Но тут есть еще кое-что.

– И что же?

– Я абсолютно лишен воображения.

Часть третья

Глава 25

Линкольн-авеню, Чикаго

22 июля 1934 года

Повсюду на девятнадцатом этаже царила шумная суета. Молодые агенты не могли сидеть за работой, хотя сегодня было воскресенье, и бродили по комнатам, образуя тут и там кучки, возбужденные и встревоженные. Все непрерывно курили, и тяжелые вентиляторы под потолком выгоняли дым через открытые окна в перегретый чикагский воздух. Сегодня температура опять должна была зашкалить за сотню по Фаренгейту[37], хотя молодежь находилась в таком состоянии, что вряд ли способна была это заметить. Туалет постоянно был занят, никто ничего не ел, никто не мог сидеть на месте. Одни непрерывно болтали, другие хранили молчание, кто-то бесцельно бродил с мечтательным выражением лица.