Стрелок

– Да, господа, видели бы вы, как он с цесаревичем во время награждения разговаривал! Наш полковник едва чувств не лишился, как гимназистка, узнавшая о беременности, а ему хоть бы хны!

– И что же его императорское высочество?

– Посмеялся!

– И только?

– Ну, что вы! Приказал не забыть его внести и в следующий список награждений.

– Невероятно!

– Отнюдь, господа. Будищев в своем роде человек необыкновенный. Вообразите, незадолго до дела у Езерджи он вместе с еще одним солдатом притащил пленного, притом, что несколько команд казаков, посланных с той же задачей, возвратились ни с чем. В самом бою он метким выстрелом сначала ссадил турецкого генерала с седла, а потом, когда тот вздумал отстреливаться и уже направил свой револьвер на полковника Тинькова, еще одним обезоружил его.

– Так вот как пленили Азиза-пашу, – пробасил Ганецкий. – Ну что же, нижнему чину, взявшему такой трофей, можно простить некоторые вольности. Шутка ли, первый пленный генерал в кампании!

– Этот унтер так хорошо стреляет? – заинтересовался рассказом Самойлович.

– Не просто хорошо, а я бы сказал – превосходно! Если бы природа в той же степени одарила его талантом играть на скрипке, все давно забыли бы о Паганини.

– Мы уже поняли это, – холодно отозвался Мешетич, – а также что именно он сумел понять принцип действия трофейной картечницы и с успехом применить ее в бою.

– Но откуда у простого солдата такие таланты? – покачал головой Ганецкий. – Бывает, придет такой сиволапый на службу… Семь потов сойдет, пока научишь его пушку от лафета отличать… или он не из крестьян?

– А вот это еще одна загадочная история, господа.

– Иван Иванович, вы нас интригуете! Расскажите, будьте любезны, раз уж начали.

– Извольте. Наш герой некоторым образом незаконнорожденный кого-то из графов Блудовых. Где его воспитывали – неизвестно, но вот образование ему дали недурное, хотя и своеобразное.

– Что вы говорите?!

– Именно так, господа, как-то он на моих глазах починил на военном катере гальваническую машину или что-то в этом роде.

– Однако! Интересно, а кто же из Блудовых является счастливым отцом такого дарования, уж не наш ли посланник в Брюсселе?

– Решительно невозможно, господа, – вмешался Мешетич, – граф Андрей Дмитрич довольно давно служит за границей и, если и бывал последние лет двадцать в России, то не далее Певческого моста[64].

– Вот тут, господа, по совести говоря, не знаю. Однако же прежний командир роты, из которой Будищев перевелся в охотники, – штабс-капитан Гаупт нисколько не сомневался в его происхождении, равно как и служившие там же вольноопределяющиеся.

– Владимир Васильевич Гаупт? – уточнил Мешетич.

– Именно так, а вы знакомы?

– Немного.

Неудачный второй штурм Плевны, а также трагические события на Шипке привели к активизации османов и на Дунайском театре. Турецкий командующий Мехмет-Али-паша, понукаемый приказами из Стамбула, решился атаковать русских у Карахансанкоя. Эти приготовления не остались незамеченными для нашего командования, и оно стало лихорадочно собирать резервы. Одним из них стала батарея скорострельных орудий штабс-капитана Мешетича. Приказ о ее передаче в распоряжение Болховского полка был отменен, и она срочно двинулась к месту предполагаемого сражения.

Четверные упряжки легко катили картечницы с передками навстречу их судьбе. Артиллеристы бодро шагали рядом со своими орудиями, а господа офицеры покачивались в седлах, время от времени перекидываясь парой слов.

Едущие впереди, прикомандированные к батарее Линдфорс с Будищевым тем временем изображали из себя передовое охранение. Вообще, для сбережения артиллерии обычно полагалось пехотное прикрытие, однако выделенная для этого рота то ли отстала, то ли еще куда запропастилась, а ждать, пока выделят новое, Мешетич не захотел. Так что пока обходились своими силами.

– Вот уж не думал, что твой подарок может пригодиться, – усмехнулся подпоручик, похлопав по прикладу винчестера.

Этот скорострельный кавалерийский карабин Дмитрий нашел в числе трофеев после того, как они расстреляли банду башибузуков, и буквально заставил офицера взять его себе.

– Все лучше вашего револьвера, вашбродь, – флегматично отвечал унтер, внимательно озирая окрестности.

– «Смит-Вессон» – прекрасное оружие! – назидательно заявил Линдфорс.

– Так я разве спорю? Только в револьвере у вас шесть патронов, а в винчестере – тринадцать. А всего получается девятнадцать, что по-любому лучше, чем всего шесть.

– С твоей винтовкой по дальнобойности все равно не сравнится.

– Второму номеру дальность без надобности.

– Что?

– Тут вот что, – вздохнул Дмитрий, сообразивший, что опять сболтнул лишнего. – Как говорит на проповедях отец Григорий, для всякого дела есть свое время и свой устав[65]. Вот, допустим, залягу я с винтовкой в засаду и буду караулить турок. А вы бы, господин подпоручик, в это время рядом со мной с биноклем или трубой подзорной осматривали местность и указывали, где какая цель.

– Хм, выглядит разумно, но зачем же винчестер?