Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Только строго настрого предупредить обоих, чтобы больше по-пьяному языками не трепали!

Наконец-то поход! – разнеслось по русскому лагерю в Бами. Наконец-то настоящее дело, ради которого тысячи людей, оторванных от своих семей и привычных занятий, собрались на краю земли. Хотя, последнее относится только к солдатам, а для офицеров нет и не может быть иной доли кроме военной. А потому каждый из них всеми силами души рвется в бой. Там в грохоте и пламени сражений найдет он свое счастье – новый чин или орден с мечами, прямо указывающими, что получен оный не за пропахшую нафталином безупречную службу, а за настоящее геройство!

Ну, а уж коли суждено быть раненым, или паче того, убитым… что же, пуля виноватого найдет! Именно так и говорят эти склонные к фатализму суровые служители Марса. Если же рана кажется не смертельной, то упоминание о ней выгодно украсит формуляр выжившего, а уж коли совсем не повезет… что же, одной скромной офицерской могилкой на чужбине станет больше. Выпьют за павшего товарища его друзья, всплакнут, быть может, о потере родные, да горько завоет маркитант, узнав, что некому будет отдать долг за выпитое и съеденное!

Но это все потом, а теперь надо приготовиться к походу. Получить патроны, припасы для солдат, фураж для лошадей и верблюдов и все это быстро, ибо всем известен крутой нрав Белого генерала!

- Господин поручик, - кричит долговязый прапорщик интенданту, - извольте приказать отпустить нам патроны!

- Господа, пропустите меня без очереди, нам выступать первыми! – пытается урезонить толпящихся вокруг товарищей по несчастью усатый штабс-капитан.

- Ваше благородие, - лезет с запиской от командира батареи коренастый фейерверкер, - так что их высокоблагородие просют отпустить сена!

Все это сопровождалось всеобщей суетой и руганью. Штабные офицеры бегали с приказами, начальство грозило подчиненными всевозможными карами, солдаты тащили на себе мешки и ящики с различными припасами, лошади испуганно ржали и даже обычно невозмутимые верблюды волновались, и время от времени ревели так, будто их режут.

И за всем этим с тоской наблюдали те, кого в поход не взяли. Увы, Скобелев решил обойтись крайне незначительными силами, а посему большинство солдат и офицеров останутся в Бами. И тем и другим стоянка уже осточертела, хочется настоящего дела, но … их не взяли. И теперь им оставалось только смотреть на своих более удачливых товарищей с плохо скрытой завистью.

Моряки тоже готовились к выступлению, точнее полубатарея митральез, во главе с Шеманом. Впрочем, лейтенанту заниматься хозяйственными вопросами недосуг, а потому он с чистой совестью взвалил эту почетную обязанность на Майера, которому и в голову не пришло, что он мог бы сделать тоже самое.

Таким образом, пока гардемарин бегал как ужаленный от одного интенданта к другому, пытаясь выбить «все от казны положенное», ставший командиром взвода Будищев, тем временем, пинал болт, «осуществляя общий контроль над личным составом». Иными словами, нагрузил всех кого поймал работой, а сам немного свысока взирал на их суету, изредка давая ценные указания.

- Это же надо столько воды! – покачал головой унтер Нечипоренко, знакомый с кондуктором еще по прошлой войне, и оттого держащийся с ним почти по-приятельски.

- Еще мало будет, - смачно зевнув, отозвался строгий начальник.

Справедливости ради, надо заметить, что накануне Дмитрий самостоятельно разобрал и собрал механизмы митральез, проверил все движущиеся детали, заменил смазку и от всего этого чертовски устал. Так что теперь ему было просто в лом отвечать на дурацкие вопросы.

- Дык, сколько туда ее влезет? – простодушно удивился один из молодых матросов. – Кубыть трети довольно было бы.

- Пустыня кругом, дурик! – цыкнул на него унтер, погрозив кулаком. – Выкипит, глазом моргнуть не успеешь!

- Ну, рази что выкипит, - поспешно согласился тот, уважительно поглядывая на пудовые кулаки Нечипоренко.

Тут появился тяжело нагруженный припасами Шматов и вопросительно посмотрел на своего «барина», дескать, куда это все девать? На обоих плечах денщика висело по хурджину с разнообразной снедью, закупленной перед походом у Петросяна. Рядом с ним, тяжело дыша, стоял матрос, у которого припасами заняты не только плечи, но и руки.

- Тащи туда, - скомандовал Будищев, и, стряхнув с себя усталость и апатию, бросился укладывать принесенное.

Артиллерийские офицеры в походе – самые счастливые люди, оттого, что в передках и зарядных ящиках их пушек всегда довольно места, которое можно употребить не только под бомбы, шрапнели или заряды. Поэтому-то у них на бивуаках всегда найдется выпивка и закуска, вызывающая неизменную зависть у пехоты. И хотя, моряки в сухопутных делах были ещё очень неопытны, и даже не подозревали о некоторых тонкостях походной службы. Зато у кондуктора, ставшего волею судьбы командиром взвода, опыта хватало на целую дивизию, и теперь он беззастенчиво пользовался выпавшими ему возможностями.

- Ашот не бухтел? – поинтересовался Будищева у Шматова.