Стрелок с Севера

– Мам, подойди к ней. Надо соединиться с Люси напрямую, сказать системе пару раз “окей”, чтобы все заработало.

Она оглянулась, окинув сына удивленным взглядом.

– Сам доделай. Уж последние “окей” подтвердить не может, только бы на улицу поскорее сбежать. Все дети как дети, дома сидят, а этот… – она вдруг вырвала из рук робота картофелину, – Ну куда?! Куда ты ее собрался кидать, бестолочь? Это же суп, картошку сначала порезать нужно!

– Мам, я сам не могу. Напрямую.

Она разобралась с роботом, снова посмотрела на сына.

– Почему это не можешь? У тебя тоже какие-то проблемы?

Пытливо прищурилась, но все-таки прошла в комнату Люси, приложила руку к голове девочки. Еще минута – и та, зевнув, встала на ноги. Возвращаясь на кухню, мать остановилась в коридоре.

– Так ты мне не ответил, – спросила вполголоса, – У тебя проблемы? Людвиг!

Он прикусил губу, отвернулся в сторону.

– Мам, ты только не ругайся. Я давно хотел сказать, но все как-то… не получалось.

Предчувствуя нехорошее, она села на стул.

– Ну. Говори.

– В общем, я… это… – он набрал полную грудь воздуха, зажмурился, и выпалил одним махом, – Я не ставил мозговые импланты!

Мать испуганно приложила руку к груди.

– Вот! Дожила! Нет, ну я так и знала, так и знала! Говорила же отцу, отобьется от рук парень! А все эта улица, дружки твои странные!

– Ну перестань, причем тут…

– А при том! – погрозила ему кулаком, – Что если бы развивался, как положено, с ежедневной эрпэгэ-стимуляцией, то и не стал бы органиком!

Она достала из передника платок.

– Позор на мою голову, – закрыла лицо, продолжая неразборчиво причитать.

Людвиг вышел на улицу. Похоже, домой он вернется поздно, когда все лягут спать. Хотя разговор с отцом все равно неизбежен. Слыханное ли дело: сын растет без дополненного сознания! Одно слово – органик…

Бомбоубежище

Зимой бомбоубежище заносило снегом и оно превращалось в горку. Помню, мы катались с него на ледянках. Большой холм во дворе, между многоэтажек, никогда не воспринимался всерьез – место для игр, не больше. Кажется, в девяностые его даже хотели приспособить под склад, но что-то не срослось.

Небольшая металлическая дверь, покрашенная прямо по ржавчине и поэтому снова начинающая ржаветь, над ней нависал полукруглый бетонный козырек. Чем-то похоже на хоббичью нору, только не так сказочно. На двери амбарный замок.

Краем уха я слышал в новостях какие-то угрозы, взаимные упреки, но не прислушивался – своих проблем хватает. Сессия на носу, а у меня три хвоста, допуска к экзаменам нет. Какая уж тут политика! Но, как говорится, если ты не интересуешься политикой, то рано или поздно она заинтересуется тобой.

Сирены взвыли неожиданно. Кто-то шел через двор с мусорным пакетом, кто-то направлялся в магазин за покупками, детишки гурьбой возились на площадке. Я стоял у подъезда и прокручивал плейлист на телефоне. “Дзынь!” – смс-ка от МЧС. Но не успел открыть, прочитать, тут же посыпались сообщения из ВК, твиттера, от новостных приложений…

Я снял наушники, огляделся. Люди замерли на месте, такие же удивленные, растерянные. Непонятно было, что делать с этой информацией, вываливающейся на нас из телефонов. Вой, протяжно разливающийся по городским кварталам, отражающийся от стен домов, проникал в каждого, дотягивался до самых потаенных уголочков души. Я почувствовал, как, несмотря на жаркую июльскую погоду, тело покрывается гусиной кожей.

Из соседнего подъезда, где располагался офис товарищества собственников жилья, выскочил мужик. Чуть не поскользнувшись в грязной луже, он добежал до входа в бомбоубежище. Стал суетливо возиться с амбарным замком. И тут всех словно током ударило! Люди сорвались с мест – кто домой, кто за детьми, некоторые сразу метнулись к мужику с замком.

Я живу один – родители в другом городе, подруги нет. Никакого смысла подниматься на восьмой этаж. Даже паспорт в рюкзаке, за спиной. Что еще может понадобиться? Деньги? Вряд ли. Еда? Откуда я сейчас возьму еды на несколько дней… Да и что потом с ней делать? Жрать в одну харю?

Попробовал позвонить своим – бесполезно, линия перегружена. Спокойно подошел к бомбоубежищу, посмотрел на мужика из ТСЖ.

– Чо, серьезно?

Тот бросил на меня испуганный взгляд, по которому можно догадаться – да, серьезно.

Я стоял у входа, стараясь не мешать людям, стекающимся к бомбоубежищу со всей округи. У кого-то в руках появился мегафон, зазвучало банальное “без паники граждане, продвигайтесь, женщины и дети вперед…”. Что-то говорили о подлетном времени, о вместимости в тысячу человек. Я достал сигарету, закурил. Когда еще будет возможность покурить?

Когда последовало предупреждение о том, что гермоворота закроются через пять минут, бросил на землю третью, недокуренную сигарету, и приготовился вместе с остальными протиснуться в бетонную мышеловку. Еще раз посмотрел на дом, в котором прожил несколько лет. К подъезду подбежала девушка, моя соседка по лестничной клетке, дернула дверь. Увидела толпу, замерла.

– Яна, сюда! Брось все, не вздумай подниматься!