Стрелы на ветру

Откуда? Хэйко понятия не имела. Возможно, слухи о клане Окумити соответствуют истине и в этой семье действительно раз в поколение рождается человек, способный предвидеть будущее. Если Гэндзи и есть этот человек, значит, ему открыто нечто такое, чего не ведает сама Хэйко. А именно – предаст она его или нет. Что означает его доверие? Что она все-таки останется ему верна? Или он, как истинный фаталист, смирился с ее предательством?

Хэйко прекрасно видела иронию ситуации. Ее терзали замешательство и подозрения – именно потому, что Гэндзи этого не выказывал. А может, под его мнимым доверием скрывалась какая-то тайная хитрость? Вот уже пять дней Хэйко ломала себе голову над этой загадкой. Девушка чувствовала себя окончательно сбитой с толку.

– Пенни за ваши мысли, – улыбнувшись, сказала мисс Гибсон.

Они сидели в комнате, примыкающей ко внутреннему дворику. Поскольку день выдался не по-зимнему теплый, двери были полностью раздвинуты и комната превратилась в подобие садовой беседки.

– Пенни? – переспросила Хэйко.

– Пенни – самая мелкая монета у нас.

– А у нас самую мелкую монету называют сэн. – Хэйко понимала, что на самом деле мисс Гибсон вовсе не предлагала ей заплатить за ее мысли. – Вы спрашиваете, о чем я думаю?

Мисс Гибсон снова улыбнулась. В Японии невзрачные женщины улыбаются чаще, чем красавицы. Они инстинктивно стараются приукрасить себя хотя бы таким образом. Очевидно, в Америке дело обстояло точно так же. Мисс Гибсон улыбалась почти все время. Хэйко решила, что это хорошая привычка. Улыбка помогала проявиться личности мисс Гибсон и отвлекала внимание от ее нескладности. На самом деле слово «нескладность» и близко не описывало, до чего же несчастная американка была обделена природой. Но по мере того, как Хэйко знакомилась с ней, ей все больше нравилась добрая, нежная душа, скрытая за этой отталкивающей оболочкой.

– Это было бы невежливо, – сказала мисс Гибсон. – Когда я говорю «пенни за ваши мысли», то тем самым даю понять, что вы кажетесь задумчивой и что я готова послушать вас, если вам хочется поговорить. Вот и все.

– А! Благодарю вас.

Хэйко и сама нередко дарила улыбку. В этом и заключался секрет ее обаяния. Прочие знаменитые гейши Эдо старались всегда выглядеть величественно, а Хэйко, прекраснейшая из них, улыбалась часто, как простая крестьянка. Но только тем, к кому она благоволила. Это создавало впечатление, будто в их присутствии она забывала о своей красоте и открывала для них свое сердце. Конечно же, это была игра, и все об этом знали. Но игра эта оказывалась столь впечатляющей, что мужчины с радостью платили за нее. И лишь с Гэндзи Хэйко не играла. Она от души надеялась, что молодой князь не догадывается об этом. Если он поймет, что она любит его, то равновесие рухнет. Возможно, он и вправду знает – и потому-то и доверяет ей. Ну вот, опять то же самое. Так что же на уме у Гэндзи?

– Я думала о том, мисс Гибсон, – сказала Хэйко, – как вам сейчас нелегко. Ваш жених ранен. Вы находитесь вдали от дома и семьи. Очень трудная ситуация для женщины.

– Да, Хэйко. Очень трудная ситуация.

Эмилия закрыла книгу, которую перед этим читала. Сэр Вальтер Скотт был любимым автором ее матери, и из всех его книг она больше всего обожала «Айвенго». Не считая медальона, эта книга была единственной вещью, оставшейся у Эмилии после того, как ферма была продана. Сколько раз с тех пор она перечитывала любимые матерью отрывки, вспоминала ее голос и плакала – в школе, в миссии, на корабле, а теперь – здесь, в чужой стране, вдали от родных могил. Хорошо еще, что она не плакала, когда пришла Хэйко!

– Пожалуйста, зовите меня просто Эмилией. Это будет только справедливо. Ведь я называю вас просто Хэйко. Или скажите мне вашу фамилию, и я тогда тоже буду называть вас «мисс».

– У меня нет фамилии, – сказала Хэйко. – Я не из знатного рода.

Это замечание застало Эмилию врасплох. Слишком уж это походило на положение бондов в «Айвенго». Но ведь там шла речь о событиях многовековой давности, о Темных веках Европы.

– Но я же слышала, как слуги называют вас другим именем, более длинным…

– Верно. Майонака-но Хэйко. Это мое полное имя гейши. Оно означает «Полуночное равновесие».

– А что такое «имя гиши»? – спросила Эмилия.

– Гейша, – медленно произнесла Хэйко.

– Гейша, – повторила Эмилия.

– Да, правильно, – сказала Хэйко. Она припомнила слова, которые видела в английском словаре Гэндзи. – Вероятно, самое близкое по смыслу ваше слово – «проститутка».

От потрясения Эмилия потеряла дар речи. «Айвенго» упал на пол. Эмилия нагнулась, чтобы подобрать книгу, радуясь возможности отвести взгляд от Хэйко. Она не знала, что и думать. Все это время Эмилия предполагала, что их хозяйка – знатная дама, родственница князя Гэндзи. Ей казалось, что все слуги и самураи относятся к Хэйко с величайшим почтением. Может, она просто чего-то не заметила и это почтение было насмешливым?

– Наверняка тут какая-то ошибка в переводе, – сказала Эмилия. Щеки ее горели.

– Да, возможно, – согласилась Хэйко.