Стрелы Перуна

— Не все так просто, малец, — сказал старый волхв. — Убивать их было нельзя по той причине, что я не знал, а вдруг с ведома князя они за нами ехали? Что тогда потом скажешь, когда Василько спросит — где его люди? И весь мой труд тогда насмарку пойдет.

— А молнию почему не попросил?

— Да разве ж Перун против своего, против славянина, пойдет? Нет, наши распри мы должны сами разбирать, без его помощи.

Булат прошелся по поляне, потом спросил братьев.

— Ну как, здесь останемся, или дальше пойдем.

— А как ночью опять гости пожалуют? — ответил Шемяка. — Нет уж, давайте-ка лучше дальше уйдем, а за полночь и остановимся.

— Ага, здравое рассуждение! — добавил Стоян.

— Так тому и быть, олухи вы мои благородные! Гасите костер! Едем дальше!

5

В монастырь они ехали несколько дней. Находился он в глухом лесу к югу от Ростова и к востоку от Сары. Рядом находились болота, монастырь удачно был расположен — в случае нападения врагов топи надежно защищали монахов. Пришельцев можно было ожидать только с востока или с юга и потому устроен он был на западной окраине болота. Западная сторона была наименее защищена, но там и врагов нет, свои там, русичи.

По большому счету крепостью монастырь не был, и в случае чего долгой осады бы не выдержал. Но кто станет нападать на волхвов? Дубовый частокол защитит от разбойников, но не от целого войска.

Едва только они оказались в монастыре, Бажену показали темную спаленку, где он будет жить и, накормив ужином, отправили отдыхать.

Спал он долго — сказалось длинное путешествие, мальчик устал, и проснулся, когда солнце стояло в зените. При свете дня оказалось, что спаленка не такая уж и темная — солнечные лучи освещали сквозь оконце несколько лавок, стоявших вдоль стены. Бажен оказался здесь не единственным обитателем — спаленка была обжитой.

Бажена не трогали, дали ему выспаться. Когда он поднялся, ощутил, как болят ноги и спина. Еще бы! Он никогда так много не ездил верхом. Самое далеко — это до леса и обратно.

Когда он стоял, глядя в распахнутое окошко, дверь открылась, и в спаленку зашел Стоян.

— Проснулся? Живой? Ну тогда пошли, поедим. А потом начнешь постигать перунову науку.

— Что? Так сразу учить начнете? — спросил мальчик.

— А чего, смотреть на тебя что ли? — усмехнулся Стоян. — враз волхвом станешь.

— А ты волхв, что ли? — осмелев, спросил Бажен, до того, он таких вопросов задавать не решался, да и на «ты» к Стояну до того не обращался.

— Я? Нет! И брательник мой тоже не вохв. Булат вот, да несколько пацанят.

— Дети? — удивился Бажен. — А вы что же?

— Ну, потом поймешь. Набрали вас, и обучать будут. В нас кровь не та течет.

— А во мне та?

— Да, ты волхвом станешь, а мне не быть. Пошли!

* * *

Обедали в большой светлице с широкими окнами. В центре стоял крепкий дубовый стол, длиной от стены до стены и лавки с обеих сторон. Народу было не очень много. Трое ребятишек, чуть постарше Бажена сидели на одной стороне, в середине Булат, а по краям Шемяка и Стоян. Двое парней лет восемнадцати стояли у входа, скрестив руки на груди.

Обедать начали, когда Булат дал на то разрешение. Ели молча, над столом стоял лишь стук деревянных ложек и сопение ребят. Бажен сразу отметил строгость — это тебе не деревенский обед, где крестьяне набивали рот и переговаривались.

Каша показалась вкусной, но, может быть, это оттого, что несколько дней Бажен как положено и не ел — он лишь перекусывал вместе с булатом и его спутниками холодной снедью на привалах.

После обеда всех ребят собрали во дворе и посадили прямо на траве, у колодца. Вместе с Баженом их было четверо. Еще четверо — Шемяка со Стояном, и двое молодых парней расселись по обе стороны.

Булат вышел из сеней и присел на край колодца перед ребятами.

— Теперь, ребятки, вас стало на одного больше, — сказал он. — Сегодня вы с Баженом познакомитесь, а сейчас вам нужно позаниматься. Бажен, ты уже немного умеешь, так что достань свою дудку.

Мальчик открыл суму на поясе и вытащил свирель.

— Сыграй нам, как ты играл.

Бажен прислушался, услышал щебет синицы. Взял свирельку и стал тихонько на ней наигрывать. Вскоре синица вступила с ним в разговор. Он ответил ей. Он ему. Мальчик мог подолгу поддерживать этот разговор, он любил такие беседы.

— Достаточно, — сказал Булат. — Есть куда силу вкладывать. Твои новые товарищи тоже умеют многое. У каждого есть умение, которое открыто для силы. Но для начала я должен сказать вот что. Другие ребята уже знают, они ведь здесь не первый день.

Булат поднялся с края колодца и прошелся перед мальчиками.

— Начну с того, что наш мир не ограничивается тем, что мы видим вокруг. Есть еще многое другое, невидимое взгляду. И это, невидимое, очень важно для всех нас, для всех людей, которые живут на Земле. Не только для нас, русичей, но и для других тоже. И все это невидимое могут видеть только волхвы. И вы тоже научитесь.

— И молнии научимся? — спросил Бажен. — Чудо ведь!

— И молнии. Но молнии и многое другое — это не самое главное. Это как если бы портной шил сапоги, а остатки кожи — это и есть эти молнии. А сапоги — это и есть то, невидимое.

— А что это? И как его увидеть?