Стремление к счастью. С комментариями и объяснениями

Пища людей служила пищей и Богу. Поэтому там, где человек делает из отрицания чувственности особую богоугодную жертву и тем придает ей особую цену, там торжество чувственности выражается в том, что сам Бог заступает место чувственного предмета, который принесли ему в жертву. Монахиня обручается с Богом, она верит в небесного жениха, подобно тому, как монах верит в небесную невесту. Но Пресвятая Дева служит только ярким доказательством общей истины, касающейся сущности религии. Человек отрицает в себе только то, что он приписывает Богу. Религия абстрагирует от человека и от мира, но она может абстрагировать только от конечных явлений, а не от сущности и не от положительных свойств мира и человечества. Поэтому в ее абстракции и отрицании снова проявляется то, от чего она абстрагирует.

 Строго говоря, убеждение монахини, что она обручена Христу, является не предметом веры, а публично произнесенной клятвы. Это не ее внутреннее убеждение, а условия договора, на который она согласилась.

Таким образом религия снова бессознательно приписывает Богу все то, что она сознательно отрицает, разумеется в том случае, если она отрицает что-нибудь существенное, истинное, чего нельзя отрицать. В религии человек отрицает свой разум; из себя он ничего не знает о Боге, его мысли носят светский, земной характер, и он может только верить в божественное откровение. Но зато Богу свойственны земные человеческие помыслы, Он строит планы подобно человеку, приспособляется к обстоятельствам и умственным способностям, как учитель к своим ученикам, точно рассчитывает эффект своих благодеяний и откровений, наблюдает за всеми действиями и поступками человека и знает все, даже самое земное, самое пошлое, самое скверное. Одним словом, человек отрицает ради Божества свое знание, свое мышление, но зато приписывает это знание, это мышление Богу.

 Фейербах справедливо критикует традиционную суеверную религию за то, что она выносит моралистические приговоры, например, клеймя мышление человека как слишком земное. Мы хорошо знаем такие явления как «ханжество» или «фанатизм», и глубоко верующий человек здесь согласился бы с Фейербахом в неприятии такого мелочного морализма, на самом деле презирающего и человека, и Бога.

Человек отрекается от своей личности и вместо этого считает личным существом всемогущего, неограниченного Бога. Он отказывается от человеческой гордости, от человеческого «я» и в то же время Бог кажется ему себялюбивым, эгоистичным существом, которое ищет во всем личного удовлетворения, личных почестей, личной выгоды. Отсюда вытекает самодовление Бога, враждебное всему остальному, и Его самонаслаждение эгоизмом. Религия отнимает у человека все хорошие качества: человек зол, испорчен, не способен творить добро, но зато Бог хорош и добр. Существенное требование религии заключается в том, чтобы объектом человека были хорошие качества в лице Бога.

 Фейербах исследует позицию ханжей и фанатиков и показывает, что если они будут рассуждать последовательно, они рано или поздно поверят в добро, хотя бы потому, что поймут, что добро есть независимо от того, что они делают его невозможным своим дурным ханжеским вкусом – а оно все равно есть.

Но разве этим самым не признается добро как главное свойство человека? Если я зол абсолютно, т. е. по природе, по существу, то разве может быть моим объектом святость, доброта, независимо от того, дается ли мне этот объект извне или изнутри? Если у меня злое сердце, испорченный ум, как я могу считать святое святым и хорошее хорошим? Как я могу признавать достоинства хорошей картины, если у меня абсолютно испорченный вкус? Даже если я не художник и не обладаю способностью создавать прекрасные произведения, я все-таки могу воспринимать красоту извне, если у меня есть эстетический вкус и понимание. Или хорошие качества вовсе не существуют для человека, или они понятны ему и, следовательно, в них обнаруживаются для человека святость и достоинства человеческой сущности.