Стремнина

Кужелев стиснул руку Туранова и шагнул к троллейбусной остановке. Иван Викторович медленно пошел дальше. Ну Савва Лукич, вот мужик. Характер как бы не схожий с его, Турановым, характером. Как бы искры не посыпались при их совместной работе. Что ж, могут и посыпаться. Только бы не по пустякам, не по амбициям. В глубине души признавал он за собой излишнее честолюбие и нежелание терпеть рядом таких же, как сам, людей. Но годы дали ему житейский опыт и он знал теперь, что это его неприятие сильных и самостоятельных людей оборачивается для него самого непосильными нагрузками. Значит, нужны они ему, эти самые неудобные и трудно ломаемые люди. Чтоб тянули они свою упряжь рядом с ним. Что ж, нынче время наступило для крепкой пробы сил каждого: бери, испытывай себя, определяй, что значишь. А тех, которые «Чего изволите?», всегда было вокруг него в избытке. Эти не переведутся.

Где ж доставать труб на ближайший месяц? Уральцы должны помочь, да и на Украине надо бы связи обновить. План поставок — одно, а реальность — совсем другое. Вот Коваленко из Южновска должен дать в этом месяце шесть тысяч тонн, а дал полторы. И что с ним сделаешь? Придется ехать. Заместитель директора по снабжению Бортман — мужик разворотливый, но задачка эта ему не по зубам.

В номере он долго сидел за столом, разглядывая еще вчера прочитанную газету. Не привык к одиночеству. Уже скучал по своим, прикидывал, как бы побыстрее перевезти их сюда. Включил телевизор. А мысли все вокруг дел вертелись. Может, пока не поздно, отказаться от этого чертова «Рассвета»? Там действительно столько разгребать придется. Может, на тормозах, полегоньку и спустить все в небытие? Ведь и действительно: вопрос об отчуждении целого колхоза в подсобное хозяйство для завода — дело совсем не простое. Нужно только не включать полную скорость, ограничить посещение инстанций… Дело известное. Да нет, он так не может. Только навряд ли его ждут лавры при этом деле. Скорее наоборот. И все ж он рискнет. Где-то в стране уже был такой опыт. Пробовали. А чем хуже он, Туранов? Да и отступать уже поздно. Завертелось дело.

Сон не приходил долго.

8

Солнце скользнуло по краю красноватого облачка и нырнуло в лесную чащобу. Слабые лучи его, расплетенные ветвями и листьями на сотни тоненьких нитей, помаленьку угасали, поглощаемые подступающей темнотой. Осмелевшие комары начинали зудеть все надоедливей, выискивая среди кустов что-либо живое, теплокровное. Пополз из лесных низинок синий туман, пока еще сторожко обходя дороги и большие поляны, но заполонив уже тропы и опушки. Уже угомонились птицы, закончив дневные хлопоты, и начинало выбираться на промысел ночное зверье. Ломился через орешник запоздавший лось, боязливо прислушиваясь к дальним звукам автомобильного мотора, доносившимся с дороги. Тревожно ухнул проснувшийся филин, не разобрав спросонья, где он нынче пересиживал дневной свет. Небо с каждым мгновеньем серело все больше, в его глубине теряли очертания облака, и вскоре уже первые нетерпеливые звезды вынырнули из мглы.

На охапке свежескошенной травы возле незавершенного стожка лежал человек. Метрах в ста от него, на бугорке, четко горбатился плетень усадьбы. Умиротворенное кудахтанье устраивающихся на насест кур доносилось сюда звонко и ясно, будто все это было рядом. Воздух густел, становился тяжелым и влажным.

Человек был далеко. Там было утро, роса на траве, скрип ветряка под порывами ветра. И девушка в цветастом платье с милой родинкой на щеке. «Настя… Вот где трава погуще, гляди… Зараз я ее… Свежая. Вот сено будет». Коса идет с легким посвистом, и силы в плечах довольно, и трава ложится с шорохом, будто покорно наклоняет голову. А рубаха ласково прикасается к напряженному телу, будто обнимает. Волосы Насти перехвачены косынкой и все ж густой темно-русой волной выбиваются на плечи, и глаза глядят на него ласково и зовуще. Иногда она отставляет в сторону грабли и пьет воду из желтого кувшина, стоящего под кустом шиповника. Жаворонок удивленно охает над лугом, и нельзя его разглядеть в вышине, потому что небо до краев заполнено солнцем; оно слепит глаза, и яркие разноцветные круги врываются в окружающий мир. Метрах в десяти косит Васька Ряднов, невысокий, щуплый, желтоглазый. Настя смеялась над ним: «Глаза у тебя не человечьи…» Пацан. Тюлька сопатая. Туда же, гляделки пялит, будто ровня ему, Андрею. И куда тебе, куда? Дорога-то заказана, забудь про то, чего не видать, забудь. Восторженный взгляд Ряднова даже веселил его: Настя принадлежит ему, Андрею, а Васька пускай утрется. Не по плечу ношу выбирает. Куда ему такую девку? Даже чужие, не хуторские ребята побаиваются тяжелых кулаков Андрея, а этот… Уже сговорено, что после службы в армии сыграют свадьбу.