«Строгая утеха созерцанья». Статьи о русской культуре

Свои предположения на этот счет высказал М. Вайскопф в недавно вышедшей книге «Писатель Сталин». Обсуждая проблему «кавказского субстрата» в личности Сталина, М. Вайскопф сближает имя дочери Сталина с его псевдонимом, с одной стороны, и с кавказской мифологией – с другой. В представлении Сталина имя Светлана связывалось, по мнению М. Вайскопфа, с именем матери героя нартовского эпоса Сослана или Сосырко (в переводе – Стального, откуда, как он считает, происходит и псевдоним Сталина). Мать этого Сослана Сатана – мудрая вещунья, чародейка и отравительница, родившаяся из трупа женщины. Таким образом, Сталин дает своей дочери имя (а М. Вайскопф не сомневается в том, что это был выбор Сталина), «напоминающее о матери эпического Сослана – светозарной Сатане…»[1620]. Когда Светлана была ребенком, Сталин, как отмечает М. Вайскопф, «с совершенно избыточным постоянством обыгрывает ее зловещее детское прозвище»: в письмах к жене (также уроженке Кавказа), упоминая о дочери, он «почти всегда называет ее Сатанка»[1621]. После гибели жены (в 1932 г.) Сталин стал заменять Сатанку на Сетанку якобы для того, чтобы «избежать обидных и непонятных для девочки коннотаций»[1622]. Сама же Светлана пишет: «Называл он меня (лет до шестнадцати, наверное) „Сетанка“ – это я так себя называла, когда я была маленькая»[1623].

Весьма сомнительно, что, выбирая имя для дочери, Сталин не только вспомнил нартовский эпос, но восстановил в своем сознании имена его героев и их мифологические функции – и все это только для того, чтобы назвать дочь именем, ассоциирующимся с матерью Сослана, т. е. с его собственным именем-псевдонимом. Думается все же, что дело обстояло гораздо проще. Варьирование домашнего имени Светланы – Сетанка/Сятанка/Сатанка (а по нашим наблюдениям, все три варианта встречаются на равных в семейном языке) вполне отвечает ассимиляционным закономерностям детского языка: ударное а второго слога спровоцировало в языке ребенка безударное а первого слога, сначала с сохранением, а затем и с утратой мягкости предшествующего согласного. Девочку ласково называли Светланкой, и потому она сама стала звать себя Сетанкой/Сятанкой/Сатанкой, и это ее самоназвание было подхвачено старшими. В письме к Сталину от 21 сентября 1931 г. (когда Светлане было пять лет) Надежда Аллилуева пишет: «Направляю тебе „семейную корреспонденцию“. Светланино письмо с переводом, т. к. ты вряд ли разберешь все те важные обстоятельства, о которых она пишет». В этом письме рукою самой Светланы сделана подпись: «Твоя Сятанка»[1624]. Кстати, Надежда в известных нам письмах называет дочь Светланочкой или Светланкой, в то время как в письмах Сталина мы читаем «Здравствуй, Сетанка!»; «Милая Сетанка!». Сталину, как кажется, вообще было свойственно в семейном общении использовать «детский язык»: письма к жене он часто заканчивает словами: «целую кепко ного», «целую очень ного, кепко ного» (т. е. «целую крепко много», «целую очень много, крепко много»[1625]. Эффектная концепция М. Вайскопфа представляется нам надуманной и (в данном случае) без особой нужды демонизирующей образ Сталина. Кроме того, эта концепция не учитывает специфики имени Светлана в 1920‐е гг., о чем говорилось выше. И наконец, есть основания усомниться в том, что имя Светлана было выбрано самим Сталиным.

Надежда Аллилуева родила дочь в Ленинграде, куда она приехала к родителям за несколько месяцев до родов, и вернулась в Москву, когда девочке было уже около трех месяцев. Б. Бажанов, бывший в 1923–1928 гг. секретарем Сталина, много общавшийся с его женой и, по его словам, «даже несколько подружившийся» с ней, вспоминает: «Через некоторое время Надя исчезла, как потом оказалось, отправилась проводить последние месяцы своей новой беременности к родителям в Ленинград. Когда она вернулась и я ее увидел, она мне сказала: „Вот, полюбуйтесь моим шедевром“. Шедевру было месяца три, он был сморщенным комочком. Это была Светлана…»[1626]