«Строгая утеха созерцанья». Статьи о русской культуре

Я понимала, что идти работать в школу я не хочу, что старшие – вообще непонятно, что с ними делать, как ими управлять. Понимала, что в Литературный институт имени Горького я все равно не поступлю – у меня не было таких сил. И дальше я услышала, мне просто рассказали, что есть такой хороший Библиотечный институт – и он действительно тогда был хорошим. Это конец пятидесятых годов, там был и Бухштаб, и несколько еще хороших профессоров. И потом одна женщина из ВИРа[1739] как-то приехала в гости к папе и меня уговорила. И я тогда решила поступать в Библиотечный, и все были удивлены: казалось бы, Библиотечный – скукота дикая. А у меня, конечно, все это соединялось с романтическими представлениями: вот я закончу, уеду в деревню, в библиотеку, привезу им музыку, культуру и пр.

В 1958 году мы приехали сюда и были тут[1740] вчетвером: Иришка, я, Таня и мама[1741]. Иришка впервые была в Ленинграде, мы гуляли по городу, я подавала документы – это был июль. А потом они меня оставили, и я стала поступать. Я жила на Чкаловском проспекте – там, где жила Таня три года, снимала угол. Комната, наверно, примерно как эта – в общем, пенал. И она в этом углу темном жила три года. Потом она общежитие получила. Ну и вот я там готовилась. У меня было две четверки, две пятерки, и при этом, как известно, я завалилась на Любке Шевцовой[1742]. Это было самое смешное, потому что второй вопрос был по Шевченко[1743], которого мы не учили и вообще не знали, но я все-таки что-то о нем прочла, ну и рассказала. А про Любку Шевцову я понимала, что пошлости говорить уже не хочется, а не пошлости еще не знала. И поэтому я получила четверку. Ну и это была граница. Конкурс же был кошмарный, и 18 – это был проходной балл, но все равно не всех брали. Это был первый год, когда двухлетний стаж после школы давал большие преимущества. Это, конечно, тоже меня сгубило: у меня стажа не было. В общем, меня не взяли – я не поступила. Это было, конечно, неожиданно для меня: все-таки я думала, что поступлю, хотя понимала, что могу и не поступить.

И я вернулась домой[1744]. Я понимала, что надо идти на работу – на настоящую работу: токарем, слесарем, чем-то таким. И вот тогда я полтора месяца ходила, искала работу. Папа, надо сказать, был разумнее меня – он говорил: «Брось все, учи английский». Но я считала, что надо идти на завод. Но никак у меня не получалось, было несколько срывов: на Радиотехническом, где-то еще. А Таллинн – это был промышленный город, там было много заводов тяжелой промышленности – Электротехнический, Punane RET, еще что-то. Еще Лора[1745] работала токарем на заводе, не поступив первый год в институт. В общем, тянуло «пройти школу жизни». Я ходила и никак не могла поступить.

И наконец я от своей подруги Таньки Олейник узнала, что открылся завод будущего – Завод полупроводниковых сопротивлений. Это и есть нынешнее будущее: в конце концов, и интернет – начиная с полупроводников это все пошло. Никто еще ничего не умел, никто ничего не знал, завода самого не было – была в Тонди[1746] спичечная фабрика, которую разворошили, стали делать из нее завод, и вся почва была спичечными палочками усыпана. Мы стали сначала работать разнорабочими, а потом постепенно через несколько месяцев открылся первый цех полупроводниковых сопротивлений, но я еще туда не попала. И на завод брали хороших девочек – хороших, умных девочек. Там были очень хорошие у меня девчонки – подруги были хорошие, – и мы там жили довольно весело. А потом открылся и второй цех – транзисторов, варисторов, полупроводников – вот это все дело. Надо сказать, что все это было связано с военной промышленностью, и все такое, но мы этого ничего не понимали, хотя мы ходили на курсы, и нам там объясняли, как там ток бежит туда, ток бежит обратно и прочее.

Но в процессе работы на этом заводе, уже к весне, я поняла, что в наше время надо именно этим и заниматься – поступать на что-то такое. И от завода посылали иногда в хорошие центры – в частности, в ЛЭТИ, в Ленинград – Элка[1747] же тоже от завода поступила в Политехнический институт, в Ленинградский. И я стала готовиться на подготовительных курсах в Таллиннском политехническом институте – я стала готовиться, ходить на математику, на язык: все вечера были заняты. Была такая героическая жизнь. А потом, когда стали отбирать кандидатов, брали эстонских девочек, а меня как Душечкину не отобрали по рекомендации от завода. Короче, я туда не попала.