Строгий профессор

Благодаря своим университетским связям в Керчи, я всё устроил таким образом, что Иванову, совершенно случайно, поселят в самом дальнем корпусе. В одну комнату с милой, очень начитанной и скромной студенткой-второкурсницей. А я эти три дня буду жить в одноместном номере другого здания, где устроится большинство преподавателей нашего университета. Таким образом, встречаться мы будем только непосредственно на самом мероприятии.

В автобусе жарко, но терпимо, и, скинув пиджак, я сажусь на свободное место рядом с Барановой, приветливо здороваюсь и даже интересуюсь её делами и самочувствием. От неё пахнет зрелыми, убийственно сладкими духами, от которых тут же ломит виски. Но я всё равно улыбаюсь: взрослые должны общаться со взрослыми. Это закон природы, в жизни всё так устроено.

Баранова подготовила студента Панькова, если я ничего не путаю, он одногруппник Ивановой. Впрочем, большого значения это не имеет.

Я специально не осматриваю салон  и не ищу взглядом маленькую беленькую макушку. Сопровождающий нас заместитель декана пересчитывает всех участников семинара по головам и автобус трогается с места, из чего я делаю вывод, что студентка Иванова на месте.

Моя задача проконтролировать её выступление, расписаться где нужно и отправить её на «Что? Где? Когда?», а после мы точно так же отправимся обратно. И если она попытается со мной связаться, я всё же внесу её номер в чёрный список. Так будет правильно! Нам нужно придушить эту жажду на корню, пока не стало слишком поздно.

В Керчи для студентов предусмотрены свои развлечения, а для преподавательского состава свои. Так что и в этом случае у нас с Ивановой нет шансов на совместное времяпрепровождение.

Баранова ни на секунду не замолкает. Она угощает меня конфетами и рассказывает о том, как стала преподавателем.

— Ром, так как я была полна энтузиазма и абсолютно уверена, что научу студентов, как жить нужно, я тщательно подходила к проверке всех работ, исправляла орфографию и пунктуацию, проверяла все факты и указывала на грубые недочёты, разжёвывала, как нужно писать. Оказалось, что «бывалые» преподаватели только прогоняют курсовые на «Антиплагиате» и, если оригинальность выше шестидесяти процентов, читают выводы по каждой статье, этим и ограничиваются.

— Ага, — мотнув головой, делаю вид, что согласен.

Но мне неинтересно. Меня волнует, что там такого смешного рассказывают на задних рядах, что студенты просто покатываются со смеху. Но я себя сдерживаю.

— Я бутербродов наделала, хочешь с семгой? Люблю рыбу.

Вначале думаю отказаться, но, услышав очередной приступ смеха, Баранова заглядывает в щелку между сиденьями и комментирует:

— Там твоя Иванова моего Панькова развлекает. Хохочут, аж заливаются. Девочка, похоже, с юмором. Ну и славно, меньше всего хотела ехать в компании зеленого студента, — кривится моя коллега, — хорошо, что ты с нами поехал.

А у меня дыхание спирает. Как будто кулак в горло запихнули. Развлекает, значит?! Весело ей. Молодец какая. Уж мне ли не знать, какое отменное чувство юмора у моей студентки. Я пока с ней доклад готовил, не один раз смеялся. Юмористка. Может, не стоило ей в университет идти? Занимать чьё-то место. Очевидно, «Аншлаг» по ней плачет. Возможно, не просто так они смеются — вдруг Иванова и Панькову свои маечки с трусами шлёт. Откуда мне знать, что это индивидуальная программа только для моих глаз? Она ведь совсем юная, ветреная, непостоянная.

— Я с удовольствием буду твой бутерброд, Лариса. Спасибо. — Тяну на себя ломоть хлеба и запихиваю в рот, начиная тщательно пережëвывать.

А сзади снова звучит гогот, заставляя двигать челюстями активнее. Надо же было с малолеткой связаться, у них же семь пятниц на неделе.

Когда через три часа сорок минут непрерывной езды, мы добираемся до места, все пассажиры автобуса высыпают на улицу. Водитель открывает багажное отделение, и я тут же замечаю миниатюрную девочку с маленьким игривым хвостиком. Сегодня на Ивановой скромные синие джинсы, кеды и коротенькая курточка.

Наташа пытается вытянуть сумку, но у неё ничего не получается, и я инстинктивно кидаюсь ей на помощь.

— Спасибо и здравствуйте, профессор, — улыбается она мне, как сделала бы любая другая студентка.

Не успев совладать с собой, я зависаю на её красивых серых глазах. Эта девочка так сильно мне нравится внешне.

— Дальше я сам. — Выдергивает из моих рук сумку Ивановой тот самый Паньков, которому было очень весело.

Раньше я не замечал этого студента, теперь он мне активно не нравится. Честно говоря, я бы и сам предпочел всю дорогу провести рядом с Наташей и болтать о всяких глупостях, чем слушать заунывные беседы Барановой о том, какой она хороший и дальновидный преподаватель.

Развернувшись, эти двое идут к нашему пансионату.

— Ром, поможешь мне?

— Да, конечно, — без особого энтузиазма отвечаю я Барановой.