Стройки Империи (СИ)

- Это мандарины, тепличные огурцы и помидоры и сметана, - неторопливо произнесла Лена. - Я сделаю салат. Неудобно идти в гости с пустыми руками.

- Надо какой-нибудь пакет взять...

- У меня есть две сетки, капроновые, просто руки заняты. Подходите к столику, я все уложу.

В конце концов договорились, что Виктор несет сумки, а Лена - торт.

- Какой сегодня хороший день... - произнесла Лена, глядя на припорошенные сосны, которых пощадила строительная техника. - А вы помните войну?

- Стыдно сказать, но я не был на фронте.

- Значит, не можете сказать, где вы были.

- Вам рассказала Нинель Сергеевна?

- Нет. Но на всех печать войны. Видно, кто воевал, кто сидел, кто отсиживался. Кто писал заявления в военкомат и эти заявления рвали. Видно, кто немцам прислуживал. Некоторые прячут это очень глубоко, но все равно вылезает. Видно у кого были какие пайки.

- Может, я где-то был по снабжению, и...

- Не может. У вас очень честные глаза.

- Лена, а вы помните войну?

- Мечтаю ее забыть. Нас с мамой вывезли из блокадного Ленинграда. Отец погиб в самом конце, в боях за Прагу. Сгорел в танке. После войны долго жили в какой-то времянке. Училась на заочном, подрабатывала где только можно. Все ждала, когда начнется настоящая биография, а она так и не началась.

- У вас героическая биография. Когда-нибудь ее будут изучать.

- Изучать дощатую времянку? Вы шутите. Ее давно снесли.

- Лена, ваше поколение сотворило чудо. В ваши лица, запечатленные камерой, будут вглядываться, как в полотна художников эпохи Возрождения. И говорить: "Господи, какую страну..."

Он запнулся, Следующим словом должно было стать "...прогадили".

Лена поняла по-своему.

- Вы идеализируете нас, потому что мы молодые. Молодые, молодежь, молодым дорога... Молодым нет преград, молодые хозяева земли. Капица как-то по телевизору рассказывал про холодное пламя. Наше поколение - это холодное пламя. Оно строит новые города. Но не порыву, а по точному расчету, математически выверяя, где будет завод, где клуб, сколько детей родится, на сколько мест ясли и школа, сколько шагов делает человек из дома на краю микрорайона до булочной. Мы избавились от пороков Запада - бездумного романтизма, наивного идеализма и бесплодного инфантилизма. Мы больше не верим в идеалы. Мы рассчитываем их на ЭВМ и чертим по лекалам. А вы верите в идеалы?

- Ну, если я вас идеализирую - наверное, верю?

Пропуска у них не спрашивали - Виктор, видимо, проходил по фейс-контролю.

- Я думала, у вас куча неразобранных вещей, поэтому стесняетесь отмечать у себя, - сказала Лена, оглядывая гостиную. Она оказалась в длинном бежевом свитере с закатанными ниже локтя рукавами, на три четверти прикрывавшем темнокоричневое платье длины этак шестьдесят шестого года. На демонстрацию в ноябре вполне практично.

- У меня почти нет вещей, - ответил Виктор. - Нечего разбирать.

- А там у вас что? - кивнула Лена на вторую дверь.

- Кабинет. Только там тоже никаких бумаг. Проходите.

Лена слегка скользнула глазом по письменному столу - видимо, инженерный калькулятор не был для нее новинкой, - и подошла к фотографиям на стене, внимательно их изучая.

- Вы имеете какое-то отношение к этому? - спросила она.

- Никакого. Я конструктор бытовой техники.

- Понятно... Скажите, а у нас скоро полетят на Марс?

- Если войны не будет.

- Не хочу о войне... Идемте разберем покупки. Вы, наверное, тоже сегодня не обедали?

На кухне Лена, не обращая внимания на протесты Виктора ("Вы же гостья!") тут же надела халат и налила в кастрюлю воды чистить картошку.

- Не могу видеть, когда мужчины толсто кожуру срезают. Лучше доставайте продукты, тарелки, ставьте чайник. У вас есть кофеварка?

- А кто его знает, чего здесь есть.

- У конструкторов бытовой техники всегда есть кофеварка.

- Елена Васильевна, а вдруг я не конструктор? Может, я жулик и снимаю эту квартиру по блату.

Лена усмехнулась.

- В госкомовских домах не бывает жуликов. И по блату сюда просто не пустят.

В приемной вдруг зазвучал гонг. Обычный звонок брежневской эпохи - "Бимм-боммм!". Такие все ставили на замену обычных трещалок.

Лена вдруг вздрогнула, и в ее больших карих глазах отразился страх.

"Здесь боятся внезапного звонка в дверь? Что-то не слышал о недавних репрессиях. Или это возможно в госкомовских домах?"

28. Они убили Кенни.

- С праздником! А мы к вам. Решили зайти, посмотреть, как на новом месте.

В дверях стояли Павел Ойвович, его спутник Коля и две дамы.

"Вот и прекрасно", подумал Виктор. "Будет легкий культурный корпоративчик с разговорами."

- Проходите, проходите! - воскликнул он. - А это Елена Васильевна, давняя знакомая.

Лена робко выглянула из-за двери, вытирая руки.

- Просто Лена. Мы познакомились несколько минут назад на улице.

- Фантастика, - произнес Коля. Несмотря на восточную внешность, по русски он говорил совершенно чисто. - Позвольте представится, Николай Степанович, это моя жена Люся. Коллеги Виктора Сергеевича.

- Меня зовите просто Пашей, - улыбнулся Павел Ойвович, снимая пальто со своей дамы. - Нюш, а тебя как представить?