Строптивый и неукротимый

Порция заворчала от ощущения холодного воздуха, который заполз на ее груди, сморщил соски и погладил живот ледяными руками. Глаза ее затрепетали, открылись, и она в замешательстве уставилась на темную комнату. Отсветы огня в камине дрожали на стенах, будто демоны, извивающиеся в каком-то первобытном танце. Вздрогнув, она снова закрыла глаза и натянула покрывало назад на голую грудь, ловя убегающие обрывки сна.

Во сне она стояла под теплым афинским солнцем, сверкающие белизной колонны Парфенона тянулись к небу, такому голубому, что и смотреть больно. Рядом была мать, она с сияющим ликом что-то говорила. Солнце пекло непокрытую голову Порции, пока у девушки не заболела кожа под волосами. Нежный и ароматный ветерок целовал ее лицо. На краткий миг, в защитной оболочке сна, Порция получила все, чего хотела от жизни.

Крепко закрыв глаза, она задышала носом, сосредоточилась, пытаясь вернуть аромат сладкого, медового воздуха, пытаясь снова увидеть сверкающие мраморные колонны в полуденном солнце. Безуспешно. Все прошло. Исчезло. Губы ее недовольно сжались.

Капля воды упала ей на лоб, холодная и раздражающая. Она смахнула ее тыльной стороной ладони. За ней последовала еще одна, такая же холодная и раздражающая, как первая, и Порция открыла глаза, надеясь, что крыша не течет.

«Крыша не течет», – отметила она со странным чувством отрешенности, когда увидела темную фигуру человека, возвышающуюся над ней и показавшуюся ей огромной. Крик застрял у нее в горле. Натянув покрывало на подбородок, она вжалась в свое шерстяное ложе.

– Вставайте, – буркнула фигура.

– Хит?

– Поднимайтесь! – приказал он, и напор, с которым он произнес это слово, отозвался болью в ее сердце.

Заправив покрывало подмышки, Порция поднялась перед ним в полный рост и покраснела. Она попыталась отойти, но он схватил ее за руку, быстро и грубо.

Вдохнув для храбрости, девушка сделала попытку заговорить:

– Как вы…

– Это часть плана? – Он полоснул ее взглядом, острым, словно свежезаточенное лезвие. Глаза, которые она привыкла видеть серыми, теперь были черными как ночь. И смертоносными, будто взгляд гадюки. – Поджидать меня голой и разогретой сном?

Она посмотрела на себя, на его руку на своем предплечье, на замотанное одеялом тело и очень хорошо представила, в каком свете все это видится ему. Женщина, притаившаяся в засаде, хищница, намеренная соблазнять.

Жар за ее голой спиной был почти невыносимым. Кожа наверняка раскраснелась, зарумянилась. В глазах еще стоял туман ото сна. Волосы… Она даже не хотела представлять, что творилось у нее на голове. Наверняка нечто ужасное. Порция провела пальцами по спутанной массе, заправила несколько прядей за уши в слабой попытке придать им хоть какую-то видимость порядка.

– О, у вас отлично получилось, – усмехнулся он, бросив ее руку так, будто обжегся. – Я вам почти поверил. Почти поверил, что вы такая же, как я, жертва бабушкиных интриг. Но все это с самого начала было вашей игрой, верно?

Порция замотала головой.

– Нет. И вы глупец, если в это верите.

Она качнулась назад, не обращая внимания, что спине стало уже совсем жарко. Она шагнет хоть в камин, хоть в адское пламя, чтобы сохранить расстояние между ними. Порция махнула рукой в сторону двери.

– Может, вы думаете, что я и дождь устроила, из-за которого застряла здесь?

Не удостоив ее вопрос ответом, он осмотрел коттедж, и его взгляд остановился на стуле, на котором висела ее одежда.

– Одевайтесь.

Она посмотрела на вещи.

– Они еще мокрые.

Он ткнул большим пальцем в сторону двери.

– Поскольку мы сейчас поедем домой под дождем, это не имеет значения.

Порция поежилась.

– А нельзя подождать, пока распогодится?

Уста его растянулись, обнажив зубы.

– Ах, вот вам чего хочется, да? Побыть со мной подольше наедине. – Он двинулся на нее мягким, пружинящим шагом леопарда, глаза его угрожающе загорелись. – И как далеко вы готовы зайти, чтобы заманить меня в ловушку? – Лорд опустил глаза, и она почувствовала, как они прочертили горячий след на ее голых плечах. – Кто сказал, что я не возьму то, что вы предлагаете, но все равно не женюсь на вас? – Хит поднял руку, провел ею по плечу Порции вниз, пока его пальцы тыльной стороной не скользнули по округлости одной груди.

У нее перехватило дыхание, и не только от страха. Ей бы следовало возненавидеть и самого Хита, и двусмысленный блеск его глаз, и его порочные мысли. Как может она чувствовать что-то, кроме презрения, к человеку, который думает о ней так плохо? Который считает ее непорядочной и коварной?

Порция смотрела на его рот, пока он говорил, завороженная медленным, соблазнительным движением губ, тем, как они меняли форму для произнесения каждого слова, – хоть его слова и были ядом.

– Готовы ли вы, леди Порция, поставить все на то, что я таки решусь и заключу с вами брак? – Он наклонил голову. – Это пари вы проиграете, но я приму его. Я не прочь попробовать то, что вами выставляется напоказ.

Фыркнув от отвращения, она вывернулась из его цепких пальцев, ей вдруг показалось, будто по ней ползают мерзкие насекомые.