Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

— Они выглядели так вкусно в магазине, что я не смог удержаться, — улыбнулся омега, облизавшись. — Я и тебе оставил.

— Ты же знаешь, что я к ним равнодушен.

— Мне же лучше — больше достанется.

Руки омеги потянулись к полочке с разными бутылочками. Взяв гель для душа, тот же, которым и сам мылся, он размазал по ладоням и стал растирать грудь альфы. Тот позволил творить с собой все, что угодно.

— Я больше малину люблю.

Постепенно руки перебирались верх, к плечам и шее, а затем на спину. И ей омега уделил особое внимание, заставив альфу развернуться.

— Больше меня люби, — с улыбкой поддел Габриэль.

— Любовь к тебе и не обсуждается, — Винсент прикрыл глаза. Забота омеги расслабляла.

— Завтра уже свадьба Марка и Дэниса. Все еще не верится, что время так быстро прошло. То и глядишь, скоро и наша наступит, — поглаживая спину, с глуповатой мечтательной улыбкой говорил Габриэль. — И как нашему жениху, понравилась идея выкупа?

— Я думаю, он это припомнит на нашей с тобой свадьбе, — Винсент, развернувшись, совсем невесомо поцеловал омегу в губки.

— Ну, пусть попробует, — недобро усмехнулся Габриэль, второй раз поймав губы альфы. И так еще несколько раз. Просто потому что им обоим это нравится — урывать короткие детские поцелуи.

— Смотри, украдут тебя у меня прямо из-под носа.

— Но ты ведь найдешь меня. Где бы я ни был.

— Боюсь Марк знает все мои секретики… кроме одного, — наигранно печально.

— Какого же? — хитро прищурился.

— Не скажу.

Габриэль прекратил растирать гель по телу, и подставил наконец альфу под струи воды.

— Почему не скажешь?

— Потому что ты на меня обидишься, — виноватая улыбка.

— Это какой же должен быть секрет, что я, возможно, смогу обидеться? — со своим вопросом Габриэль выбрался из душа, закутываясь в полотенце. А вторым высушивая волосы. Винсент выбрался из ванной следом, надев халат на голое тело.

— На счет нахождения тебя.

— Давай уже, не тяни резину, говори.

— Что? — вздохнул Винсент. — Да, я всегда могу узнать где ты.

— После маньяка в телефоне все еще установлен датчик слежения. Даже если тот выключен. Но если Марк постарается… ты долго будешь меня искать.

С этими словами, Габриэль откинул мокрое после волос полотенце, а в то, которое закутался, оставил на себе и вышел из ванной.

— Кофе будешь?

— Маячок в телефоне не единственный, — Винсент кивнул, проходя на кухню.

Не заботясь о том, что на голове после высушки твориться черти что, и о внешнем виде в целом — щеголять в одном полотенце, Габриэль, как и полагается заботливой «женушке», порхал на кухне, накрывая на стол и готовя кофе на двоих.

— Марк знает только о двух маячках, но есть и третий, — Винсент сел на кухонный диванчик.

— Неужели ты пришил куда-то на одежду?

— Нет, конечно, — замахал руками альфа, — я же не могу гарантировать, что ты пойдешь именно в этой одежде.

— Вшил под кожу «жучок» пока я был без сознания? — с наигранным ужасом в глазах. Хотя и шутка, но не без доли правды. Мало ли… вдруг действительно так.

— Я не хирург-маньяк, как некоторые, — неожиданно захохотал Винсент, — все намного прозаичнее.

— Что? Ты через спутник за мной наблюдаешь?

— Все маячки через спутник, — кивнул Винсент.

Расставив чашки, Габриэль сел напротив, откидывая волосы назад, что стали дико мешать.

— Так где третий жучок?

— На тебе.

— Кроме полотенца на мне ничего нет, — скептически ответил омега.

Винсент молча кивнул на руку. Один аксессуар он все-таки надел перед выходом.

— Оу, ну конечно, стоило раньше догадаться, — не сдерживая улыбки, Габриэль поднял руку на уровне лица, разглядывая кольцо. Возможно, в камушке и запрятан маяк.

— Извини, — Винсент потупил взгляд.

— Это объясняет еще одну причину поменять кольцо, — опустив руку, Габриэль отпил немного кофе. Со сливками вкус был намного лучше, чем без. Не понимал он, как Винсент может пить просто черный.

— Ты не злишься? — удивился альфа такой простой реакции. — Ты не подумай. Я не слежу за каждым твоим шагом. Это на случай, если я не смогу дозвониться до тебя, а ты не предупредил, что у тебя операция или завал.

— Винсент, — уже без каких-либо улыбок осадил Габриэль. — Я понимаю степень твоего беспокойства. В конце концов ты дал четко мне понять в каком положении находишься, и как мне может это грозить. Твои маяки — мера предосторожности. Я не могу обижаться и уж тем более злиться из-за этого. Будь ты обычным человеком тогда да, я бы вправил тебе мозги из-за ненормального собственичества.

— Если хочешь, могу устроить так, что ты тоже будешь следить за мной, — лучезарно улыбнулся альфа. Глаза засияли оттого, что его не считают в лучшем случае идиотом.

— Нет уж, спасибо. Не нужно мне такого счастья, — махнул рукой в знак отрицания и еще немного отпил из кружки. — Ты всегда на связи и у меня не бывает повода для беспокойства.

— Я люблю тебя, — Винсент перехватил ладошки омеги и поцеловал каждую поочередно.

— Наши чувства взаимны, — с мягкой улыбкой Габриэль отстранился. Но только затем, чтобы подняться со своего места и пересесть к альфе на колени. И чашку свою прихватил.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство