Читаем Строптивый омега (СИ) полностью

Винсент вернулся в кабинет с новой кипой макулатуры. Бросил короткий взгляд на диван. Омеги не было. Перевел за стол. Габриэль сидел, задумчиво смотря в окно.

— Что-то не так? — заинтересовался Винсент, окончательно отрываясь от изучения бумаг.

Реакции ноль. Винсент тихонечко подошел со спины, крепко обнимая.

— Не печалься, друг, я куплю тебе другую игрушку.

— О, господи! — от испуга воскликнул омега, да и вздрогнул так, что мог бы подпрыгнуть на месте, только объятья и удерживали. — Винсент, черт возьми, не смей меня так пугать! Когда рожу, на здоровье, но до того никаких подкрадываний!

— Я же обратился к тебе, — альфа поцеловал в висок, укладывая руки на животик омеги, как бы и перед малышом извиняясь за свою оплошность, — но ты так задумался.

— Взгляни, — Габриэль взял со стола четыре изрисованных листа, — природа, лошадь в поле, мальчик с воздушными шариками и ежик. Один вопрос, почему на последнем рисунке мне не пришло в голову сделать фон? Это же просто… еж. Без ничего. На формате А4.

— Тебя так волнует рисунок? — с непониманием отозвался альфа, разглядывая картинки.

— Скорее напрягает. Это единственное, чем я смог себя занять.

— В таких рисунках только психологи разбираются, — Винсент тихо рассмеялся, — не бери в голову, считай ежика нарисовал наш сынишка, а дети не всегда рисуют фоны.

— Хорошо, хоть колючки не забыл, — фыркнул Габриэль, откидывая свои шедевры обратно на стол. — Пожалуй, я поеду обратно домой.

— Посиди еще минут пятнадцать, я звонок совершу, — Винсент остановил омегу, — а потом поедем вместе.

— Хорошо, — кивнул омега, возвращаясь обратно на мягкое, на диван.

— Вот и умница, — улыбнулся Винсент, усаживаясь за стол и беря в руки городской телефон.

Под серьёзных тон супруга Габриэль занимал себя тем, что заплетал прядки в маленькие косички по бокам. Все лучше, чем сидеть без дела. Кабинет он осмотрел и обшарил вдоль и поперек. Альфа краем глаза наблюдал за омегой, понимая, что тому ужасно скучно, поэтому разговор не стал затягивать. Ровно пятнадцать минут, что Винсент упросил у супруга.

— Едем домой? Или в детский магазин?

— Кроватку выбирать? — глаза засияли.

— Ты ведь давно хотел обустроить детскую, — кивнул Винсент с теплой улыбкой.

Теперь-то уж никакой скуки, напротив, беременный омежка превратился в юлу. Ни минуты покоя, чего только стоит дорога. Винсент впервые хотел приклеить любимого к сидению, чтобы тот не ерзал так сильно. В магазине альфа только и успевал глазами следить за шустро передвигающимся супругом. Пока омега бегал по магазину, он спокойно выбирал товары для сынишки.

Выбор огромен, и все такое прекрасное, что глаза разбегаются. Была бы воля, Габриэль купил все. Но нужно только одно! Из-за выбора он больше расстраивался. Когда дело дошло до главной вещи, ради чего они приехали в детский, омега крутился возле товаров, в раздумьях начиная грызть ноготь на большом пальце.

— Что-то попалось на глаза? — Винсент уже прикатил целую тележку, где лежали погремушки, соски, ползунки и еще что-то. Вот уж продавцы не ожидали такого от альфы.

— Это, это, это, это, это, это и вот это, — на все перечисленное указывал пальцем. — Но что лучше? Я прямо разрываюсь.

— А что тебе первое попалось на глаза? — Винсент отставил тележку и обнял со спины, успокаивая панику.

— Та что первая, — указал на белоснежную кроватку-люльку с нежно-голубым балдахином. — А потом пошли остальные.

— Значит, первую и возьмем? — Винсент коснулся виска омеги в поцелуе.

— А тебе нравится? — с такой детской наивностью в голосе спросил омега, что заставил супруга умилится.

— Конечно, мне нравится, — Винсент огляделся, — но я бы купил две, одну к нам в спальню, как раз качалку, а вторую ту, которую можно переделать в диванчик. Такой же расцветки, например.

— Отличная идея, — воодушевленно откликнулся Габриэль, вырываясь из объятий альфы. Консультант к ним только подошел, а омега уже утянул его в разговор.

В конце концов они приобрели две кроватки, как альфа и предлагал, и младший-Фантомхайв остался полностью удовлетворенным. Оставшуюся дорогу улюлюкал с малышом, в деталях расписывая время, когда он появится на свет, и конечно же не забывал гладить по животу. Винсент не мог налюбоваться на любимых, иногда его ладонь сама тянулась к животику. Альфа был счастлив, а еще он решил сделать любимому сюрприз: вместе с кроватками он дозаказал, пока омега еще и сам накидывал в тележку одежду для малыша, пеленальный столик, комод и коляску из того же комплекта, которые как раз должны доставить к их приезду.

Должен был признаться Габриэль, что сюрприз удался. Удивление быстро сменилось радостью, после чего счастливый до невозможности омега повис на шее супруга, а тот не промах, сразу на руки подхватил.

— Когда ты все успеваешь? И где отыскал? Почему я не увидел такой хороший комплект?

— Они в журнале были с теми двумя кроватками, спросил, оказались в наличии, — Винсент заулыбался, радуясь, что сумел угодить любимому. Счастье было ключом из Габриэля, а, значит, оно становилось и счастьем альфы. — Я уверен, нашему небу понравится.

— Обязательно понравится.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство