Структура стихотворного текста в аспекте герменевтической теории интерпретации (на материале английского сонета XVI-XIX вв.)

Оговоримся, что важную роль в тексто- и смыслопорождении играет не только деление текстового пространства на более и менее значимые эпизоды, но и возникающие между ними внутритекстовые корреляции. Последние зачастую составляют каркас текста и произведения в целом; нередко именно в характере этих связей скрыт ключ к пониманию произведения, «зашифрована» его генеральная идея и т. д. Более подробной теоретической разработке этого вопроса мы надеемся посвятить параграф 1.2.2 настоящего исследования.

1.1.3. Стихотворный текст как воспринимаемая структура. Семантическая составляющая конструктивного уровня

Общеизвестно, что минимальный отрезок речевой коммуникации как процесса передачи определенного сообщения, или «мысленного содержания» [Ахманова, 1966: 201], предполагает наличие по меньшей мере трех звеньев: отправителя, или продуцента сообщения; его получателя, или реципиента; а также самого сообщения как ключевого звена коммуникации [Якобсон, 1975: 198]. В том случае, когда роль передаваемого сообщения выполняет художественный текст, коммуникация не может быть сведена лишь к его порождению и восприятию: здесь имеет место двусторонняя и двунаправленная связь текста как с отправителем (процесс порождения), так и с получателем (процесс восприятия и интерпретации).

С одной стороны, даже после того как произведение формально завершено, процесс смыслопорождения нельзя считать завершенным. Текст всегда нуждается в дальнейшей интерпретации, поэтому далее вступает в финальную стадию акта коммуникации – стадию восприятия и толкования. Здесь происходит дополнительное смыслообразование, своеобразное «достраивание» смысла получателем сообщения. Таким образом, зафиксированный в графике текст, несмотря на всю свою кажущуюся статичность и завершенность, являет собой динамическую сущность и должен изучаться (и восприниматься) в развитии.

С другой же стороны, художественный текст представляется не пассивным объектом совершаемого с ним действия (толкования), но полноправным активным участником коммуникации. Он сам оказывает воздействие на сознание интерпретатора [Абрамов, 2006: 8]; более того, текст организует весь процесс коммуникации и управляет им, осуществляя «регулятивную функцию» [Сидоров, 1987а: 44].

На первый взгляд, высказанное выше утверждение об облигаторности толкования текста может показаться спорным. Известно, что определенные виды текстов изначально не предполагают наличия адресата (к ним относятся черновики, дневниковые записи и т. п.). И тем не менее процесс интерпретации не обязательно осуществляется неким вторым лицом, но в равной степени и самим создателем текста – с той лишь оговоркой, что теперь сам автор выступает в роли реципиента (обозначение поэтической коммуникации как «автокоммуникации» см. в работах: [Фатеева, 1995: 54; Масленникова, 2004: 10–11]).

Интерпретация как ключевое понятие и метод герменевтической науки получила неодинаковые трактовки в работах исследователей. Разница в понимании и дефинициях данного метода особенно очевидна в контексте сопоставления традиционной философской и современной филологической герменевтики, для которых характерны принципиально разные цели и способы применения интерпретативного метода. Несмотря на различия, неизменную основу трактовки данного понятия составляет следующее общее положение: интерпретация рассматривается как метод выявления смыслов (в том числе и скрытых), а также процесс применения этого метода, результатом которого является понимание [Рикёр, 2002: 44–45; Сулима, 1999; Абрамов, 2006: 11 и др.]. Сегодня в основе интерпретации лежит понятие рефлексии, причем вербализованная рефлексия и есть собственно интерпретация [Гадамер, 1988: 111; Богин – Интернет(а)].

Стадия восприятия и интерпретации представляет собой сложную взаимосвязь многочисленных факторов, определяющих понимание и толкование текста, начиная с личности самого интерпретатора и завершая широким контекстом создания произведения. В качестве первого из них исследователи традиционно выделяют фактор предпонимания, трактуемый как значимое знание и ориентировка интерпретатора в широком контексте сообщения, наличие предварительных установок в сознании реципиента. Для обозначения этого фактора в герменевтике употребляются разные термины. Так, М. Хайдеггер определяет предпонимание через единство трех понятий – «предвзятие», «предсмотрение» и «предрешение», которые складываются в «предрассуждение» толкователя [Хайдеггер, 2003: 177–178]; Г.-Г. Гадамер пользуется терминами «предмнение», «предпонимание», а также «предструктура понимания» [Гадамер, 1988: 317–364; Гадамер, 1999].