Струна

И я взял — стараясь, конечно, выдерживать меру. Не хватало еще потерять контроль. И пускай я не склонен к излишней болтливости, но все равно, не стоит забывать — хожу по мосту тоньше конского волоса. Шаг вправо, шаг влево… Забавно, еще две недели назад, обретаясь в подвале и подрабатывая разгрузкой да сбором бутылок, я чувствовал себя в большей безопасности. А здесь — тепло и свет, великолепное трехразовое питание, приветливые люди, с виду непохожие на мрачных аскетов… И тем сильнее я ощущал себя пешкой, стоящей под боем. Рано ли, поздно ли — собьют. Наивно полагать, что тогда, осенью не пересчитали кляксы, не отволокли трупы в грузовик. А еще наивнее думать, что исполнители и сами верят в сказку о милосердии Струны. Далекие миры за гранью тишины… Ну как же! Ищут меня. С сервера на сервер перескакивают запросы, сканируются мало-мальски подозрительные физиономии, обстоятельно расспрашиваются многочисленные «друзья Струны»… И рано или поздно кончится эта безмятежность… Я вот сейчас отъедаюсь и отсыпаюсь, хожу на медицинские процедуры, играю в бильярд и потягиваю пиво в компании симпатичных и даже слегка интеллигентных парней. А тем временем кто-то скрупулезно изучает дело Константина Ковылева, запрашивает свидетелей дальнегорского взрыва, сопоставляет факты и даты… Это лишь на первый взгляд моя легенда кажется железобетонной, а как знать, сколько зияет в ней трещин и откровенных дыр… Вот и остается просто жить — не загадывая на долгий срок.

Хлопнула тяжелая дверь, вылетел во двор суетливый Женя, на ходу что-то втолковывая высокому, мрачному парню. Такой вполне мог бы играть Кощея Бессмертного на детских утренниках. Хотя именно он здесь, на «базе», изображал в новогоднюю ночь Деда Мороза. Талантливо изображал, надо сказать. Из его объемистого мешка мне досталась простенькая деревянная дудочка. И что мне с ней было делать, при моем-то отсутствии слуха?

Разумеется, вертелся здесь же и непоседливый козленок Севка. То, неслышно приближаясь, подслушивал разговоры куривших и, подпрыгнув за их спинами, радостно визжал, убегая. То сосредоточенно пинал смятую жестянку из-под пива, то лепил снежок и начинал обстрел. Правда, чаще всего попадал в «молоко», а после единственного удачного броска был изловлен пострадавшим Михой, поднят за шиворот пуховика и звонко шлепнут пониже спины. Правда, сие воспитательное действо у него обиды не вызвало.

— Ну все, мужики, время! — сообщил Женя. — Погнали.

Мы забрались во вместительное нутро «бизона». Севку, чтоб не баловал, зажали между Михой и Шурой, рядом со мной, сложившись в четверо, примостился экс-Дед Мороз, а Женя сел рядом с водителем, толстеньким и усатеньким коротышкой.

Мы рванули, машина, круто развернувшись, вылетела из предусмотрительно открытых ворот, которые тут же сомкнулись за нашей спиной. Поворот, еще один — и вот уже гоним по широкому шоссе. С обеих сторон высятся огромные, едва ли не в человеческий рост сугробы, тянутся белые, исчерченные темными проталинами поля, а вдали, у горизонта, смыкается с небом неровная стена леса. Времени уже четвертый час, но еще не начали сгущаться сумерки, хотя вроде им пора. Еще полчаса, не больше — и растекутся вязким синим киселем, растворят в себе грязную белизну низкого неба.

— Народ, а куда мы едем-то? — отчего-то негромко поинтересовался я, сдвигаясь поудобнее.

Шура хмыкнул, Миха присвистнул, а Женя изогнулся ко мне с переднего сиденья:

— Точку ставить будем, Константин! Над буквой «i». Поглядишь на акт справедливости.

Я поежился. Слишком часто я в последнее время слышал это слово.

— А конкретнее?

— Да чего там! — рассмеялся Женя. — Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз… Привыкай, тебе полезно.

Ну ладно. Все равно ведь никуда это от меня не денется.

— А ехать долго? — все же спросил я, провожая глазами однообразный пейзаж.

— Не боись, ногу не отсидишь. Еще полчаса где-то. Так, Базиль? — повернулся он к водителю. Тот молча кивнул. — Или тебе отлить? — участливо предположил Женя. — Так ноу проблем, сейчас тормознем. Ты проще будь, Костян, проще…

Ну куда уж нам до такой простоты…

— Да в порядке я, в порядке. Не опекай меня без нужды, — пробормотал я, отчего-то смутившись.

— Севка, а тебе? — моментально переключился Женя. — Перед выездом сходил куда следует?

— Что я, маленький? — насупился пацан, теребя застежки своей меховой шапки.

— Ну и славно! — Женя отвернулся от нас и скомандовал водителю:

— Еще газку, Степаныч!

— А навернуться? — не отрываясь от баранки, проворчал тот. — Не видишь сам, какая голо… — дернул он досадливо плечами… — короче, гололедица.

Видно, не будь тут мальчишки, он бы выразился проще.

Белую плоскость пересекло черным. Так и есть — железная дорога. В стороне темнеют неказистые будки, жмутся сиротливые вагончики, поблескивает синим далекий семафор.

— Ну все, тормози, Базиль, — скомандовал Женя. — Прибыли.

— А где ж эти-то? — мрачно поинтересовался Дед Мороз. — Не подвезли еще?

Женя кинул взгляд на часы.

— Все путем, у нас еще десять минут в резерве. Кости пока разомнем, перекурим…