Струны любви

Ага, она поймала его! Вот и хорошо. Пусть Элай почувствует себя идиотом. Не ей же одной быть дурой…

Но он быстро нашел, что сказать:

— Тогда это уже не имело бы никакого значения. Вы бы уже полюбили друг друга.

— Боже, ты решил стать сводником? У меня уже есть один человек, который этим занимается. — И этот человек — то есть ее сестра — сказал ей, что Элай — самый подходящий для нее мужчина. Но мнение сестры — не в счет. — Но почему ты занимался со мной любовью, если собирался отдать меня Джаксу и разбить мне сердце?

Ох, ее язык — ее враг! Лейси мысленно обругала себя, надеясь, что Элай не заметит, что она выдала себя своими последними словами.

— Я вовсе не собирал… — Он осекся на полуслове. — Постой, ты сказала, что я разбил тебе сердце?

Да, точно! Ее язык — ее злейший враг.

— Конечно, разбил. — Лейси решила идти до конца. — Ведь я тебя любила. — Черт, прошедшее время тут совсем не к месту. — Вернее — люблю. То есть я хотела сказать… — Лейси в смущении умолкла.

Тут она увидела, что Элай улыбается, и это еще больше ее разозлило. Она вся кипела и потому сболтнула лишнее, а Элай воспользовался этим. Причем не стал в ответ говорить о своей любви, а начал самодовольно улыбаться. Словно она — трофей, а не любимая девушка.

— Ну, теперь ты доволен? Да, мне было ужасно плохо, когда я прочитала твою злую прощальную записку.

Его улыбка погасла, и он воскликнул:

— Откуда мне было знать?! Ведь ты просила только об одной ночи. И вообще, каждый раз, когда мы были вместе, ты говорила, что это больше не должно повториться. А я ходил вокруг тебя кругами, пытаясь все делать так, как ты просила. И еще… — Тут Элай вскинул подбородок, и Лейси заметила раздражение в его глазах. — И знаешь, если ты считала, что Джакс — это Фолкс, то почему же ты занималась со мной любовью? Что ты на это скажешь, а? Я‑то, может, изменял виртуальной девушке, а не той, с которой встретился в реальности.

— Только не надо говорить, что я вела себя хуже, чем ты, — пробурчала Лейси. — Мы оба кое в чем виноваты. К тому же в Интернете мы не давали друг другу никаких клятв. Так что никто никому не изменял. — О господи, ну и путаница!

Элай неохотно кивнул и сказал:

— Но мне все‑таки казалось, что это очень походило на измену.

— И мне тоже, — ответила Лейси. Наконец‑то они пришли к согласию хоть в чем‑то, и это немного успокаивало. Она немного помолчала, потом решила признаться: — Знаешь, ведь сначала я хотела с тобой близости вовсе не из‑за чувств, а из‑за оргазма. Ну… для песен.

— Что?.. — Элай уставился на нее в изумлении.

Лейси густо покраснела. Это ее предположение — мол, якобы в результате оргазма рождается песня — казалось довольно‑таки странным, а если точнее — совершенно безумным. Так что не стоило об этом и говорить.

— Нет‑нет, на самом деле все не так, Элай. Я была с тобой не из‑за песен. Просто я таким образом пыталась оправдаться перед самой собой. Меня тянуло к тебе, влекло неудержимо, и я ничего не могла с собой поделать, хотя и думала о Джаксе.

— Может, это был знак? Может, тебе не следовало о нем думать?

— Да, наверное. И я бы это поняла, но ты не дал мне шанса, когда сделал выбор за меня.

Они на какое‑то время умолкли, и оба опустили глаза. И теперь Лейси уже жалела, что не сказала какие‑нибудь другие слова. Ведь могла бы сказать, например, так: «Мне нужно было сразу понять, что Джакс — не тот парень». Вот и все — больше ничего не нужно было говорить.

Тут Элай взъерошил пятерней волосы и, взглянув на нее, сказал:

— Слушай, я был не прав, ну… ошибся. Но я не сделал выбор за тебя. Я пытался проявить великодушие и говорил себе: передо мной люди, которых я люблю и которых жизнь в последнее время не баловала. И вот они встретились, исцелили друг друга, и я… Черт возьми, я решил, что у меня нет права вам мешать. Лейси, пожалуйста, пойми, я отказался от тебя вовсе не потому, что ты мне не понравилась. Нет‑нет, даже сейчас я больше всего на свете хочу обнять тебя и поцеловать, хочу, чтобы мы оба забыли о наших ошибках. Расстаться с тобой… О, это решение стало для меня адом, настоящим адом.

А ей безумно хотелось того же! Хотелось оказаться в его объятиях и…

— Элай, так сделай же это, — прошептала она.

Он вдруг нахмурился — словно пытался вспомнить, о чем только что говорил. И в эти секунды замешательства Лейси поняла, что же стояло между ними. Проблема была настолько серьезной, что она просто не могла не сказать о ней, хотя ей совсем не хотелось спорить дальше.

— Видишь, Элай, дело вот в чем… Ты говоришь о любви как о каком‑то волшебстве, способном преодолеть все на свете. Но так бывает только в романах. В настоящей жизни все совсем по‑другому. Своей любовью ты не исправишь человека, как бы сильно ты его ни любил. Поверь, теперь я это точно знаю. Я не могу исправить Джакса. И не могла исправить Ланса. Только себя саму.

Элай начал что‑то говорить, но Лейси жестом его остановила и продолжила: