Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Гапон не сразу принял предложение Союза освобождения поддержать кампанию по требованию конституции, поскольку придерживался аполитических взглядов христианско-реформистского характера. Наконец, в конце ноября (ст. ст.) он сдался и согласился на проведение среди членов своих союзов систематической политической пропаганды, в основе которой лежали резолюции недавно завершившегося земского съезда[824]. В декабре в Петербурге проходила всеобщая стачка промышленных рабочих; за это время организация Гапона основала свои отделения во всех районах столицы, а также в нескольких провинциальных городах. Используя аппарат этой организации, освобожденцы охватили своей пропагандой довольно большое число рабочих, которым они объясняли, что, наряду с экономическими необходимо выдвигать и политические лозунги. Судя по всему, они сыграли немалую роль и в планировании состоявшегося 9/22 января 1905 года шествия к царю, поскольку подобное мероприятие было вполне в духе их кампании по организации публичных демонстраций и петиций.

Петиция, которую несли в то роковое воскресенье в Зимний дворец возглавляемые Гапоном рабочие, была выдержана в стиле, подобном тому, в каком покорные крестьяне умоляют своего хозяина спасти их от неминуемой смерти. Большую часть петиции составляли жалобы экономического характера, но был в ней и политический раздел, содержание которого явно свидетельствовало, что к нему приложил руку Союз освобождения — текст этого раздела был написан одним из членов его петербургского отделения.

«Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею. Необходимо, чтобы сам народ помогал себе, ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай же его помощь, прими ее; повели немедленно сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий. Тут пусть будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель, — пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, а для этого повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов — это самая главная наша просьба; в ней и на ней зиждется все, это главный и единственный пластырь для наших больных ран, без которого эти раны вечно будут сочиться и быстро двигать нас к смерти»[825].

Несмотря на нарочито простонародный стиль этого текста, он, вне всякого сомнения, передает основное содержание политической платформы Союза освобождения — требование (в присущей Союзу форме) гражданской свободы, ответственного перед народом правительства и гарантий того, что администрация будет подчиняться требованиям закона[826].

Шествие, которое организовал и вел за собой Гапон, было воспринято всеми как еще одна «манифестация» Союза Освобождения. Узнав о нем накануне, полиция арестовала всех членов Совета Союза, в связи с чем их пришлось срочно заменять временно избранными членами[827].

То, что Союзу освобождения удалось убедить единственную легально функционировавшую рабочую организацию включить в свою петицию требование политической свободы, тем самым выразив согласие совместно с другими социальными классами участвовать в создании конституционного правительства, стало его величайшей, единственной в своем роде победой. Сбылись самые смелые ожидания Струве: весь народ — от аристократа-славянофила до простого рабочего — встал под знамена политической свободы. Это был триумф его программы и его стратегии: все классы и практически все партии страны поняли, что свобода является непременным условием жизни. Достижение ее перестало быть абстрактной идеей, с которой носились «обуржуазившиеся» помещики, и стало целью всего народа.

Союз освобождения надеялся, что всевозможные манифестации солидарности, проходившие под лозунгами решений Земского съезда, вынудят правительство уступить, и конституция будет введена мирным путем. Но надежда на возможность проведения политической реформы сверху была расстреляна пулями, посланными в шедших за Гапоном рабочих. «Последнее предостережение», о котором Струве писал в своих заметках по поводу Земского съезда, не достигло своей цели. В номере Освобождения, вышедшем сразу после Кровавого воскресенья, большим жирным шрифтом был напечатан заголовок «Революция в России», а под ним стояло название страстной редакторской статьи Струве — «Палач народа».