Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Наиболее вероятными представлялись три варианта конституции — сообразно трем фракциям, на которые распалось в 1905 году либеральное движение. На правом его фланге находились возглавляемые Шиповым славянофилы, которые поддерживали идею конституции с определенными оговорками, поскольку не принимали идею выборного законодательного собрания, то есть парламента. Однако они не обладали достаточно большим политическим весом, поскольку за последние три года общественное мнение значительно полевело. Центр либерального движения занимала достаточно большая группа, поддерживающая идею представительского управления страной, но опасавшаяся толпы, которая может начать действовать как самостоятельно, так и в союзе с реакционерами или революционерами всех мастей; поэтому эта группа ратовала за создание системы, способной держать в узде гидру, которая в любой момент может разбушеваться. Судя по всему, именно эту фракцию поддерживало большинство земцев. На левом фланге находились сторонники Союза освобождения, исповедовавшие радикальный либерализм и отстаивавшие необходимость всеобщих демократических выборов и полновесных аграрных и социальных реформ. Итак, правое крыло было за конституцию при бессильном парламенте; центр — за эффективный парламент, но такой, в котором большинство мест было бы гарантировано преуспевающим и образованным гражданам; левое крыло — за парламент не только эффективный, но и по-настоящему представляющий всю нацию, а также активный в области социального законодательства. Таким образом, вера в политическую зрелость народных масс увеличивалась по мере движения справа налево.

Разумеется, Струве находился на левом фланге: он по-прежнему был привержен принципам политической и социальной демократии, в немалой степени способствуя тому, что этим принципам оставался верен и сам Союз освобождения. В данном вопросе Струве опирался прежде всего на соображения философского характера: как уже отмечалось, настоящим либерализмом он полагал такой, который базируется на идее равенства всех людей. Однако в своих статьях 1904–1905 года, адресованных прежде всего правому флангу и центру либерального движения, он обосновывал идею демократии, используя аргументы не столько философского, сколько прагматического характера. Он был убежден, что наилучшим способом превращения русского мужика в того самого свирепого зверя, от которого антидемократически настроенные либералы приходили в такой ужас, является непрекращающееся отчуждение этого мужика от его демократических прав. По его мнению, русские крестьяне и рабочие обладают здоровым социальным инстинктом, то есть они лучше других знают, в чем состоят их действительные нужды, а также то, на что они реально могут рассчитывать при их удовлетворении. Если политическая система предоставит им возможность защищать свои интересы законным путем, они будут вести себя соответственно; в противном случае они превратятся в опасный и деструктивный элемент. В конце 1904 года и весь 1905 год Струве предпринимал огромные усилия, чтобы склонить к этой мысли тех либералов, которые были против политической платформы Союза освобождения. Вот что он писал в связи с этим. (Я хотел бы обратить внимание читателей на то, что во всех его воззваниях и призывах подспудно присутствует сомнение в самой возможности существования в России надежных гарантий свободы; это особенно заметно в статьях, относящихся ко времени после марта 1905 года, когда звуки первой весенней оттепели смешались с первыми громыханиями Жакерии.)

«Теперь, когда бытовые и сословные грани между интеллигенцией и народом поизгладились, когда интеллигенция идет всякими путями к народу, а народ из себя выделяет интеллигенцию — совесть русской интеллигенции никогда не примирится с политическими привилегиями. Это значит, что, если политический строй конституционной России не будет утвержден на демократическом фундаменте — то управлять Россией неизбежно придется против интеллигенции, в постоянной борьбе с ней, то есть с огромной растратой национальных сил. В то же время всякая конституция, как бы она ни была недемократична, сама по себе создаст такие условия для борьбы радикальных элементов, при которых с этими элементами придется считаться все более и более, как с непосредственными представителями народных масс.

В конституционной России социал-демократия перестанет быть тем, чем она является теперь — интеллигентской организацией, выражающей интересы и формирующей потребности пролетариата, а станет подлинной пролетарской или рабочей партией. В конституционной России заговорит от себя и крестьянство. И то, и другое произойдет очень быстро. И можно с полной уверенностью сказать, что только демократическая реформа сразу введет и рабочий класс, и крестьянство в нормальное русло отстаивания своих интересов мирными средствами законной борьбы за право.