Политические взгляды Ленина в эти годы (1887–1892) соответствовали идеологии «Народной воли». Он был убежден в возможности успешного государственного переворота, в результате которого будет свергнуто царское правительство и установится социалистическая диктатура. Он считал, что Россия может миновать капитализм, принадлежащий исключительно практике Запада, и построить социализм, опираясь на существующую в стране аграрную экономику. Все «эксплуататоры» — землевладельцы, буржуазия, бюрократия — сливались для него в сплошную неразличимую массу, представляющую собой «врага». В эти годы он был близок к подпольным организациям «Народной воли», особенно к ее наиболее радикальному, якобинскому крылу. Нет никаких сведений о том, что он имел какие-либо контакты с социал-демократическими группами, которые около 1890 года были созданы в Волжском регионе, где он тогда жил вместе со своей семьей. В 1889 году он прочел «Капитал» Маркса, но для него знакомство с этой книгой было лишь составной частью социал-революционного образования — главным для него были факты, свидетельствующие против капитализма. Восторги Маркса по поводу исторических завоеваний капитализма были ему чужды. Ленин ненавидел капитализм во всех его формах и проявлениях — буржуазию, либерализм, парламентскую демократию, партийный плюрализм и социальные реформы. Все это было частью «их» мира, мира врагов, который он должен был сокрушить.
Теоретические предпосылки, лежащие в основании ленинского радикализма, были основательно поколеблены голодом 1891-92 годов. Подобно многим своим современникам, Ленин понимал, что положение в деревне далеко от благополучного и что тот экономический и социальный фундамент, на котором должна была возвестись новая система, рушится. Будучи наконец допущен к экзаменам на степень юриста и сдав их экстерном в ноябре 1891 года, он занялся анализом собранного земскими управлениями обширного статистического материала по сельскому хозяйству. Ему не потребовалось много времени, чтобы прийти к выводу, что российское крестьянство перестало быть социально однородным и разделилось на три слоя, верхний из которых, кулаки, представлял собой сельскую «буржуазию», а нижний — безземельный «пролетариат». Обнищание сельскохозяйственного производителя шло ускоренными темпами, все большее количество крестьян переходило в состав рабочего резерва, передавая контроль над российской деревней в руки крестьянского среднего класса. В немалой степени к этим выводам Ленина подтолкнули статистические данные, опубликованные В. Е. Постниковым, который показал, что в некоторых южных губерниях 1 /5 часть крестьянства для обработки своих наделов нанимала рабочих.
Находясь под впечатлением всех этих обстоятельств, в 1892-93 годах Ленин порывает с «Народной волей» и становится «марксистом», но весьма необычного типа. Подобно Даниельсону, Воронцову и другим досоциал-демократическим марксистам в России, он был убежден, что в этой стране капитализм может играть исключительно деструктивную роль, что, действуя скрытым образом, он подорвал традиционную для страны экономическую систему, основанную на крестьянском самообеспечении, и что единственным выходом из создавшейся ситуации является национализация средств производства. Но, в отличие от них, он не верил, что национализация может быть проведена царским режимом. Россия была готова к социалистической революции, путь к которой лежал через терроризм и насильственный переворот. При чтении Маркса Ленина более всего потрясла мысль, что за любыми идеями скрываются конкретные экономические интересы. Исходя из этого он объяснил себе политический оппортунизм сторонников особого пути тем, что они представляют интересы мелких сельскохозяйственных производителей. Поэтому он стал противником даниельсонов и Воронцовых, искавших компромисса с самодержавием. Однако он точно так же не переносил и социал-демократию, поскольку его отношение к политической свободе, конституции и парламенту было отрицательным и он не видел выгод, которые можно было извлечь из альянса с «прогрессивной буржуазией», по его мнению, крепко привязанной к автократическому режиму.